— Давно вдовствуешь?
— С чего ты взял?
— Женские вещи развешивала, мужских нет.
— Разглядел, значит.
— К замужней подходить не стал бы.
— Так тебе угол нужен или баба?
— Если я скажу, что женщина мне не нужна, ты не поверишь. Только не думай, будто я прицепился к тебе с дурными мыслями. Ты обещала дать мне пристанище на пару дней, большего я не требую.
— Комнаты проходные. Я буду спать в дальней, а ты здесь. Диван широкий, белье чистое, умывальник в предбаннике.
Клубнев достал из кармана пачку денег и положил на стол.
— Мне так много не надо.
— Бери. Сходи на рынок, потрапезничаем. Можешь вина купить.
— Вина купить негде, разве что самогонки…
— Мне все равно, сама сообразишь.
— Ладно, схожу. Тебя как звать-то?
— Андрей.
— Меня Надеждой.
— Только надеждой и живем. Подходящее у тебя имя по нашим временам.
— Мужу моему оно не подошло, нашел себе Клавдию. Так что вдовой я себя не считаю. А может, уже и прирезали где-нибудь на малине. Ладно, не скучай, майор.
«Дурак», — подумал Клубнев о ее муже, прилег на диван и тут же уснул. Его разбудил запах жареной картошки. Он открыл глаза и приподнялся — на столе стояла закуска — соленья, жареная рыба и графин с водкой. Он уже не помнил, когда для него кто-то что-то готовил, и невольно улыбнулся. Появилась хозяйка со сковородкой, от которой шел приятный аромат.
— На сале поджарила, с луком, — сказала она.