Надежда была в синем платье в белый горошек, густые каштановые волосы убраны в высокий пучок.
— Тебе часто говорят, что ты красивая женщина?
— Каждый день. Живет в нашем дворе один полковник-душегуб. Как завидит меня, так комплементами осыпает: «Красивая ты, стерва, Надюха. Доберусь я до тебя». Сунется на порог, так я его встречу! На всю жизнь запомнит мою красоту!
Надя села за стол и разлила по рюмкам водку.
— Ладно, выпьем, Андрей, за все хорошее.
Приготовлено все было с душой, вкусно.
— А почему ты полковника душегубом назвала? — спросил майор, с удовольствием принявшись за еду.
— Арестуешь меня за это?
— Да мне плевать на него, он мне не командир, и рожа его к хорошему отношению не располагает.
— Уж какие там отношения. Знал бы ты, сколько он людишек пострелял. И все не тех, кого надо. Бандиты как пировали, так и пируют, а он охотников, рыбаков да шахтеров к стенке ставит. И чего добился? Бандиты все одно плотину взорвали, десяток деревень вдоль берега затопило. Мост смыло, словно щепку.
Клубнев разлил водку.
— Бандитам кипеш не нужен, проку от него нет. Они живут за счет тишины. Обчистил сберкассу и гуляй. Каждая деревня доход приносит, а они ее топить будут? Зачем?
— Почем я знаю. Так люди говорят. Народ зря болтать не станет.
— Народу голову морочат. Сама подумай, на поезда налеты совершали?
— Еще как! Всю «железку» под контроль не возьмешь.
— Вот и я о том же. Ни одна деревня не принесет такого дохода, как один пассажирский транзит. А банда себя хлеба лишает. По старой схеме мост не восстановишь, если плотину разнесло. Берега уже другие, надо ставить новые опоры. Банда уйдет из этих мест, ловить здесь нечего. Плотину взрывали диверсанты.
— Страшные ты вещи говоришь, Андрюша.
— А ты не слушай. Давай выпьем, картошка стынет.
Надя захмелела.
— Что-то у меня голова кружится.