— Сколько у тебя своих людей?
— Трое. Из них двое немцев. Очень надежны. Вне подозрений. Один из них — шофер начальника школы, он и будет объезжать нужные адреса.
— Где школа набирает свой контингент?
— В концентрационных лагерях. Я сам туда езжу со своим куратором. В оккупированных зонах желающих служить фюреру хватает. На территории Польши пять школ Абвера, специализирующихся на советском направлении. Места расположения засекречены, но, думаю, удастся их вычислить. Мне доверяют, выдали немецкий мундир и присвоили звание лейтенанта.
— Как переходил линию фронта?
— В наглую. Под шквальным огнем с обеих сторон.
— Головой рискуешь…
— По-другому нельзя. Из докладной записки все поймете.
— А документы?
— Немцы делают не только документы, но и деньги, и хлебные карточки — используют наших специалистов, и все получается на высоком уровне. Они заботятся о своих диверсантах. Я прошел восемь адресов под носом у главного управления. Сейчас отправляют несколько групп в Бобруйск. Проверьте, почему их интересует этот район больше других.
— Тут и проверять нечего, все знаю.
Разговаривая с генералом контрразведки, Павел внимательно поглядывал в окна машины. Об этих улицах и домах его будут расспрашивать, но он не успел их обойти — потерял время на звонки и кружение вокруг места с телефоном-автоматом.
— Когда возвращаешься, Паша?
— Прямо сейчас.
— Мы можем переправить тебя надежным каналом.
— Чем легче переход, тем хуже для меня. Я выполнил трудное и важное задание и должен вернуться тем же путем, каким ушел.
— Под пулями?
— Пронесет. Вы же знаете, товарищ генерал, русское авось надежней всего на свете.
— Береги себя, Павел.
— Рад бы, но не всегда получается.