Прозвучавший вопрос застал того врасплох. На какое-то мгновение безмятежная маска смялась в злую улыбку, оставив на заточенных скулах штандартенфюрера СС красные пятна. Но уже в следующую секунду его лицо приняло должную озабоченность, как если бы он пытался что-то вспомнить.
– Право, я даже не знаю, а был ли он? – отвечал Шмайсснер.
– Уверяю вас, господин штандартенфюрер, он был.
– Да, действительно… Вот только не могу вспомнить, где же он в это время находился. Народу все-таки было немало. Всех и не упомнишь!
– Да, действительно народу было много, – согласился капитан. – Вот только Остер Геррет нам сообщил, что в озере нет ничего, кроме старого хлама!
– Что вы имеете в виду?
– А то, что поездка к озеру на грузовиках была всего лишь отвлекающим маневром от места, где действительно находится Копье судьбы. А в озеро покидали ящики с камнями. И об этом вам было известно как никому другому. Что вы на это скажете, господин Шмайсснер?
– Я вам могу сказать только одно, что это явная ложь! А вы не допускаете варианта, что Остер Геррет специально вас дезинформирует?
– Все может быть, – задумчиво проговорил капитан. – Впрочем, у нас еще будет время, чтобы проверить это.
Глава 25
ОЧНАЯ СТАВКА
Приладив огромные черные наушники к ушам, сержант принялся колдовать над бобинами. Ловкие пальцы уверенно вправляли магнитную ленту на ось, заставляя ее натягиваться. Удовлетворенно хмыкнув, он нажал на кнопку «Запись» и придирчиво стал наблюдать за движением ленты.
– Ты готов? – поторопил Уолтер Хорн связиста.
– Да, сэр, – выключил сержант магнитофон. – Все в порядке.
– Предупреждаю, каждое слово должно быть записано, ничего не должно пропасть, так что будь начеку.
– Есть, сэр!
– Ты должен понять, какая на тебе лежит ответственность. Разговор представляет собой государственную важность. Потом мы с тобой расшифруем каждое слово и представим подробнейший отчет генералу Паттону.
– Да, сэр, – охотно кивнул сержант.
Капитан повторялся: об ответственности он говорил уже в третий раз, столько же было сказано и о том, что каждое слово должно быть зафиксировано, вот только прежде ничего не упоминалось о генерале Паттоне, а это уже накладывало дополнительную ответственность. Сейчас прозвучали не просто банальные слова о долге и службе, которые он слышал ежедневно, причем от разных лиц и разного служебного положения, теперь в речь вплелась фигура боевого генерала, который мог сурово покарать за всякого рода головотяпство.