– Это уже похоже на торг. А ты сам посуди, у этого генерала капусты было по банкам рассовано просто немерено. Наверняка и камушки водились. Не думаю я, что ты прошел мимо такого лакомства. Если говорить о цене, – лицо Блондина приняло задумчивое выражение, – то думаю, что нас устроит тридцать тысяч баксов! Судя по твоим масштабам, это вполне разумная цена.
– Заломил! – невольно ахнул Кирилл Глушков. – Мне такие деньги и не снились.
Худосочный в досаде взмахнул руками:
– Ну что вы за люди такие, домушники? Почему вы все такие несговорчивые? Вот объясни мне, Кирилл, зачем ты добиваешься того, чтобы мы били тебя по почкам, ставили тебе на живот раскаленные утюги, отвозили в лес, привязывали вверх тормашками к дереву. А нельзя ли решить все полюбовно? Ведь ты же свой человек, сам понимаешь, что мы просто так не отступимся. А потом мы ведь не для себя стараемся, братва без грева у хозяина дуреет. Так что колись, Кирюха, колись!
– Есть у меня деньги, – наконец сдался Глушков. – На черный день оставлял…
– Ну, наконец-то, – поднялся худой, – дай я тебе поцелую… Хотя нет, воздержусь. Что обо мне тогда люди подумают. – Позади громоподобно хохотнул толстяк, довольный шуткой. – Так где твои деньги, выкладывай!
– Они у меня не здесь.
– Где же ты их запрятал? – Лицо худосочного приобрело разочарованное выражение.
– На Павелецком вокзале. В ячейке.
– А ты хитер! – потряс пальцем худосочный. – Знаешь, где прятать. Так где ключ? – протянул он в ожидании руку.
Подняв джинсовую куртку, лежавшую на стуле, он вытащил ключ из накладного кармана и протянул худому:
– Возьми.
– Ишь ты, какой он славный, – с интересом разглядывал он ключ. – У тебя такое богатство, а ты скрывал!
– В ячейке пятьдесят тысяч баксов…
– Ого! – одобрительно протянул Блондин. – Богато живешь.
– …Тридцать тысяч баксов ваши, а остальные мои.
– Ну-ну, не торопись, поговорим об этом позже. Ты поедешь с нами.
– Постой, у меня тут намечаются кое-какие…
– Никаких «но»! – строго произнес тощий. – Едем вместе. Как же мы без тебя? Мы же с тобой такие кореша, что неразлейвода. – Позади громко похохатывал толстяк, держась обеими руками за живот, как если бы опасался, что брюхо все-таки оторвется и колобком покатится по полу. – Эх, Кирюха, – приобнял тощий Глушкова, – неужели ты хочешь нас оставить? Нет уж, пойдем вместе. А потом, знаешь ли, хочется убедиться, что в ячейке все-таки капуста имеется. Кстати, на улице собачий холод, возьму-ка я у тебя эту одежонку, – вытянул он из рук Кирилла куртку.
– Там паспорт, – попытался воспротивиться Глушков.