Машина, освещавшая дорогу одной фарой, ехала со стороны Михайловского шоссе в сторону Жирновска. Пустовалов посигналил, выехал на встречную полосу и перегородил дорогу, поставив свою «девятку» поперек дороги. Грузовик остановился.
Майор достал пистолет, передернул затвор и, сунув его за пояс, направился к заблудшей в ночи развалюхе.
Шофер сидел на месте и, как положено, положил руки на руль.
— Что еще за ночные бдения? — спросил майор, встав на подножку машины.
— Здравия желаю, товарищ майор. Это я, Николай Кондаков. В Михайловку ездил за картошкой для детского интерната. Пришлось покупать остатки, денег собрали мало. Выжидал, пока не отдадут подешевле. Помощника не дали, сорок мешков один таскал, вот и припозднился.
Пустовалов заглянул в кузов. Полная машина.
— Ваш лейтенант меня уже проверял. Я попутчика взял из Михайловки Так он его арестовал. У парня документов не было. Пустой, без вещей. Одет по-столичному. К кому едет, не сказал. С виду приличный мужик. Я так понял, что его обобрали на вокзале. Беспечный народ. Обстановки не знают.
— Встречный транспорт попадался?
— Коли спросили, ответить обязан. Километрах в пяти от перекрестка видел горящую машину. С трудом объехал, боялся кузовом огонь подцепить. Сейчас-то, наверное, догорела уже. Легковушка. Помогать-то поздно и некому. Ваш лейтенант не спрашивал, я и промолчал. Боялся, задержит, а времени жалко. Устал, вымотался. Не до протоколов. Короче, он меня отпустил. А на перекрестке перед поворотом едва не впечатался в джип. Депутатская машина. Летел как на пожар.
— А может на пожар и летел. С его-то зрением садиться ночью за руль, да еще гонки устраивать? Не похоже.
— Что-то случилось, Роман Иваныч? Отродясь постов на дорогах не выставляли. Да еще ночью.
— Ладно, Кондаков, езжай. Только больше никого не подсаживай, если живым доехать хочешь.
Майор спрыгнул с подножки и направился к своей машине.
Никого себе в помощь Ершов не взял. Требухин об этом и не просил. Может быть потому, что не верил, будто Артюхов посмеет явиться к нему в дом, а может, хотел избавиться от своего слишком самостоятельного заместителя. Значит, майор имеет свои планы, с которыми ни с кем делиться не желает. Стрелки часов перевалили за полночь, а майор даже не побеспокоился о жене. Что с ней, как она. Мог бы позвонить. Но телефон в доме молчал. Окна открыты, беседка в саду, где сидел капитан, совсем рядом с домом. Телефонный звонок был бы слышен.
Ирина, наверное, специально задернула занавески, чтобы он ее не мог видеть. Сидит небось и допивает «Зубровку» мужа. Незавидное положение. Все ее любовники собрались на току и начали выплясывать ритуальный брачный танец. Кто кому первым голову свернет, тому невеста и достанется. Что ж, такая баба того стоит. Уж он-то знал, чего она стоит. Вот только вовремя осознал, где его место в конкурентной борьбе, и отошел в сторону без боя. И все же надежда его не покидала. Он лишь затаился как гриф, дожидаясь, пока хищники напьются крови, а потом самое вкусное достанется ему.
А чего он здесь сидит, собственно говоря? Почему бы не попить «Зубровки» из хозяйских запасов? В экстренных ситуациях телохранитель диктует условия безопасности.
Ершов подошел к дому и дернул ручку двери. «Заперлась, ведьма. Ничего, можно и не стесняться», Он подкрался к окну, откинул занавеску и запрыгнул на подоконник.
Комната была пуста. Ни «Зубровки», ни стопок, ни хозяйки.
Оцепенение длилось недолго. Капитан обыскал каждый уголок. Свет горел везде, вот только Ирина Сергеевна Потокина исчезла. Ни в доме, ни во дворе, ни в саду он ее так и не нашёл.
Выкрали? Сбежала? Или, не дай Бог, прибили? У Ершова затряслись колени Что теперь будет?