— Ведите его в мою машину. И снимите с рук липучку. Для меня он не опасен.
Артюхова подняли на ноги и размотали скотч. Точно, ножей ни у кого нет. А нож многое может рассказать о хозяине. Уж в таких тонкостях Артюхов разбирался.
Его усадили на переднее сиденье. Мужик в сапогах сел за руль. Остальные остались в лесу и молча наблюдали, как увозят их жертву, над которой так и не сумели поглумиться всласть.
— Так значит, Спиноза, ты и во Владимирском централе успел отметиться?
— Успел.
— Помнишь кума?
— Еще бы.
— Щеку от губы до уха это я ему разорвал. На всю оставшуюся жизнь красавцем сделал.
Артюхов повернул голову и всмотрелся в лицо шофера, который вырвал из лап отморозков.
— Гаврюха Смурыгин? Факир? Слыхал о таком. Авторитетный вор. Но только он сгинул пару лет назад. Будто в болоте захлебнулся, когда псы ему на пятки сели.
— Здесь нет болот, Спиноза. Тут есть степи и пески. А то, что я под землю ушел, оно верно. Потому и не нагнали. В здешних местах много потаенных гнездышек. А ты, как я понял, гастролируешь?
— Нет. Ушел в берлогу. Надо выспаться.
— А зачем налет в Жирновске устроил? Твоя работа?
— Мелочь. Так, чтобы квалификацию не терять.
— Мозги будешь пудрить своей бабе. Здесь порядки навожу я. Хочешь остаться, возьму в дело. Но одного. Год поработаешь, хорошие бабки с собой увезешь. Мне такой партнер, как ты, нужен. Лишний раз проверять не надо. Не хочешь — вали дальше. Мне здесь одному тесно, соседей терпеть не буду. Выбор не велик, решай.
— А моя доля?
— Сколько унесешь на своем горбу. Упаковка в сто тысяч долларов весит один килограмм. Больше сорока на горб не взвалишь. Вот и считай.
— Отвечаешь за базар?
— Факир — не пустобрех. Об этом любой вор в стране знает.
— Я остаюсь.