Знайте русских!

– Гриша, живо дуй к контейнерам и тащи сюда взрывчатку, – приказал Пантелей. – Не бойся, доза там небольшая, я смотрел на дозиметр, – добавил старший сержант, – а пластид без телефонного звонка не взорвется. – На всякий случай Максаков сунул мобильник поглубже в карман.

Курочкин затопал ногами по трапу и, сбивая о комингсы голени, изо всех сил припустил в соседний отсек.

– Братцы, – взмолился Пантелей, глядя на земляков, – что нужно перекрыть, чтобы подольше задержать пиратов и не дать им прорваться в машинное отделение?

– Пошли, – приказал моряк и решительно зашагал по коридору, бросив на ходу: – Костя, задрай вертикалку. Только намертво!

Однако пройти Максаков успел всего несколько пролетов, как впереди послышался топот многочисленных ног и в слабом свете дежурных лампочек появилась фигура первого пирата. Пантелей вскинул пистолет и двумя выстрелами уложил головореза, и тут же на том конце послышался лязг многочисленно передергиваемых затворов.

– Быстрее! – скомандовал морской пехотинец, наваливаясь на дверь межотсечной водонепроницаемой переборки. Едва задрайка закрылась, как по ней застучал град пуль.

– Вот так вам, – член экипажа «Виктории» был совершенно спокоен. Он снял брючный ремень, сделал из него петлю и накинул его на две параллельные ручки так, что ни одна из них не могла открыться с той стороны. – Нехай помучаются!

– И что дальше? – к ним подбежал запыхавшийся Курочкин, держа в руках увесистый кусок взрывчатки.

– Ее можно отсюда выбросить в море? – поинтересовался Пантелей. Как они будут отсюда выбираться, он не имел ни малейшего понятия, но зато имел твердое намерение не дать пиратам взорвать сухогруз с ядерными отходами. – Может, хоть небольшое отверстие есть? – спросил Максаков с надеждой. – Надо, чтобы пролезла эта хреновина, – старший сержант показал моряку пластид, но тот отрицательно покачал головой:

– Нема, хлопцы, ничого такого нема…

– Жалко, – разочарованно произнес Максаков, соображая, что же делать дальше. Понятно, что рано или поздно пираты доберутся до замуровавших самих себя морских пехотинцев…

Глава 37

Как только Хиджам Фарух сумел добраться до верхней палубы, как тотчас послал с десяток своих головорезов выкуривать из машинного отделения непрошеных гостей, а сам пулей помчался в ходовую рубку, схватил спутниковый телефон и набрал уже знакомый номер своего нового хозяина Омара Фадделя.

– Слушаю тебя, Хиджам, – раздалось на том конце связи, – что ты хочешь мне сказать? Чем обрадовать? Ты все исполнил, что я тебе говорил? – живо поинтересовался араб.

– Да, мой господин, – поспешно ответил Фарух, – я все исполнил в точности, как вы мне приказали.

– Что-то у тебя голос слишком взволнованный, – обеспокоился хозяин, – что-то случилось?

– Ничего особенного, – сомалиец не знал, как сообщить Омару о подложных журналистах. Только что все было так хорошо, и тут такая промашка. Расстраивать в первый же день службы нового хозяина, который к нему так благоволил, Хиджаму не хотелось. Но, в конце концов, это не его, Хиджама, вина, что вместо представителей Би-би-си на базу проникли неизвестно кто, и, набравшись духу, сомалиец спросил: – Мой господин, а кто эти журналисты, которых вы к нам прислали?

– А что такое? – Омар Фаддель насторожился. Обычно вопросов ему не задавали, и если уж этот олух осмелился что-то спросить, значит, произошло что-то из ряда вон выходящее. – Что-то не так?

– Дело в том, мой господин, – мягко начал предводитель пиратов, – что эти журналисты только что напали в машинном отделении на меня и на моего охранника.

– Что ты несешь? – хмуро спросил голос из трубки. – Как могла на тебя напасть девушка?