— Не останавливайтесь! — едва слышно, как будто сквозь рев бури, кричал ему сзади старик. — Только не останавливайтесь и не страшитесь!
Неожиданно в грудь Половцеву вошла тонкая холодная игла и медленно поползла к сердцу. Литератор боялся сделать вдох, в глазах стало темно.
— Я не могу! — захрипел литератор, в ужасе хватаясь за грудь и ища своими ставшими вдруг безумными глазами иглу.
— Скорей, к выходу! — тревожно крикнул антиквар.
И вдруг Половцев увидел ЭТО. Прямо против него из большого двухметрового зеркала, которое и создавало иллюзию безграничности помещения, на него смотрела огромная, в рост человека, крыса, почти лишенная шерсти по всему своему синеватому в красных прожилках смертельно отечному телу, с острой щетинистой мордой. Крыса шла на него ОТТУДА и… улыбалась, улыбалась совсем по-человечьи. Половцев с ужасом перевел взгляд вниз: там, под когтистыми лапами крысы, бился его Андрей.
Половцев отпрянул назад и поднял левую руку, пытаясь защитить лицо от неминуемого удара бритвенно острых желтых зубов, но наткнулся на какой-то диван и упал в него. Половцеву показалось, что крыса уже склонилась над ним. Неожиданно правая рука его нащупала за спиной что-то твердое. Ужас держал его за горло, хотелось просто закрыть глаза и замереть, затаиться. Но ведь ТАМ был его сын…
Схватив этот предмет и с силой сжав его дрожащими пальцами, литератор вдруг крикнул, словно пробку, выбивая из гортани горький занозистый ком немоты и страха. Крикнул, но до того, как вся его боль, весь ужас исторглись из него отчаянным и хриплым «а-а!», Половцев успел ударить крысу в голову, вложив в этот удар всего себя от макушки до кончиков ногтей…
Зеркало хлынуло вниз тяжелым искристым водопадом. Но прежде чем крыса рассыпалась на тысячи осколков, она выпустила из-под своих тяжелых с острыми птичьими когтями лап отчаянно бьющуюся жертву.
Раздался звон падающего стекла. Половцев, подняв руки и защищая ими голову, решительно шагнул вперед — сквозь раму старинного зеркала. И когда он переступил ее, в глаза ему хлынул свет.
— Все, все уже. Теперь — все, успокойтесь! — антиквар ласково гладил задыхающегося Половцева по спине и осторожно беря у него из руки бронзовую чернильницу в виде кошачьей головы. — Теперь вы все знаете. Все будет хорошо, голубчик! Теперь они вас не одолеют!
— Я… я, — пытался заговорить литератор, дрожащими руками нервно ощупывая лицо и грудь. — Там… кровь! Крыса, на меня смотрела крыса! — Половцев с ужасом уставился на пытавшегося обнять его антиквара. Он не знал, где он и что с ним.
Когда после продолжительной словесной невнятицы литератор наконец успокоился и с тайным страхом попросил зеркальце (а вдруг там крыса?), антиквар успокоил его и сказал:
— Нет у вас никакой крови. Просто вы, голубчик, очень впечатлительны. Вот я вам сейчас кое-что подарю, — не глядя на прозаика, он поднялся с места и подошел к бюро с многочисленными ящичками. Открыв один из ящичков, старик извлек какой-то блестящий предмет овальной формы и подошел к Половцеву. — Дайте-ка сюда вашу руку. Вот вам на память!
— Что это? — скорей по инерции спросил Половцев, увидев на своей ладони часы-луковицу.
— Часы, голубчик. Носите их на здоровье!
— Сколько я вам должен, э-э, Серафим? — неловко замямлил литератор, не зная, как ему реагировать на этот широкий жест антиквара.
— Ну зачем вы так? К чему эта игра? Ведь это ваши часы.
— Мои???
— Да, ваши. Просто они у меня вас дожидались. Теперь пойдемте, я вас провожу к вокзалу. Вы ведь на ночном поезде отбываете?
— Верно. А откуда вы знаете? — мысли путались в голове у прозаика. Сначала эта комната с крысой, теперь часы и эта осведомленность антиквара…
ebooksa