Сонни обернулся.
– Это тебе за Скобликова, сука!
Михей выстрелил.
Уже во второй раз он говорил эти слова. Он убивал второго человека за одного.
Вместо эпилога
Главврач нейрохирургического отделения встретил Александра Матвеева отнюдь не радужным взглядом. Он был бы рад сообщить о выздоровлении пациентки, но...
– Она бредит наяву, – заявил он, вышагивая по коридору больницы; Матвеев еле успевал за ним. – Поначалу я заподозрил симуляцию, потом...
«Чего-то он недоговаривает», – подумал обеспокоенный Матвеев. В первую очередь беспокойство было связано с дачей, где «все прет и тянется к солнцу», где его поджидала непрочитанная книга. Он мысленно тянулся к ней, к странице с загнутым углом. Его манила новая дорога: наконец-то он сможет подъехать на «Порше» прямо к воротам, фактически в любую погоду, и выбросить из головы мысли о более подходящей марке.
– Может, я сумею распознать, симулирует она или нет, – понадеялся Матвеев.
– Распознать? – усмехнулся врач.
– А что, разве болезни не распознают?
– Не уверен, – рискованно отозвался нейрохирург.
– Да, – вслух посетовал полковник. – Пациентов в этом деле хоть отбавляй.
Сонни Новелла, которого лично Матвеев назвал не иначе как «этот мудак», перенес две операции, состояние его тяжелое, но стабильное. Что же, ему потребуется много здоровья. От длительного срока его может спасти только президентское помилование.
– У вас пять минут, – предупредил врач Матвеева, оставляя его один на один с пациенткой.
Матвеев приготовился было выслушивать бред натурально сивой кобылы, лежащей на койке, как вдруг Тамира подмигнула ему и протянула руку. Полковник ответил на рукопожатие.
– Как там Михей? – спросила Дикарка. – Видели его?
– Не хочу его видеть, – откровенно признался Матвеев. – Но я заключил сделку с одним человеком, и, думаю, нашего парня скоро отпустят. И тебя скоро выпишут. И Вики Миллер скоро выпишут – прямиком на родину.
Тамира рассмеялась.
Матвеев выдержал паузу и в лоб спросил: