Один в чужом пространстве

22
18
20
22
24
26
28
30

В лифте мы не проронили ни слова. Только когда он остановился, за секунду до выхода, Валерия быстро сказала:

— Белая «волга» 17–24!

А дальше все было как во сне. Она заговорила подчеркнуто деловито и громко на незнакомом мне языке, как я догадался по афише — на литовском. В холле было многолюдно. У стойки администратора человек в белом халате разговаривал по телефону. Спиной к лифту стоял тот самый, третий — с газеткой, и кто знает, что было бы, повернись он ко мне лицом. Швейцар вежливо поздоровался с Тур-Тубельской, она улыбнулась ему в ответ, сунула мне в руку ключи от машины и, уже от стойки, по-литовски же отдала кое-какие распоряжения. Я «понятливо» кивнул. Обыгрывая дождь, поднял повыше воротник плаща, надвинул на лоб шляпу. Мелькали белые квадратики на пиджаках столпившихся иностранцев, зонты, красные околыши входящих милиционеров, которым моя личность еще ни о чем не говорила… Сдав ключ, Валерия догнала меня у выхода и подхватила под руку. Ее литовская речь смешивалась с языками представителей всех европейских стран, и в этом вавилоне никто не заподозрил бы в нас заговорщиков.

Но все-таки я перехватил пристальный взгляд какого-то человека. В переводном английском руководстве для Интеллидженс сервис я однажды вычитал: «Для того, чтобы остаться в толпе незамеченным, избегайте смотреть прохожим в глаза». Я и не смотрел, но разрази меня гром, если это был не Слуга!..

Капли попадали мне на шляпу, не достигая лица, но пропитанный влагой воздух подействовал отрезвляюще. Валерия быстро села за руль, распахнула пассажирскую дверцу. Забросив назад сумку с «дипломатом», я уселся рядом. Проклятый мотор завелся не сразу, и то, что я пережил за несколько секунд бесполезного чирканья стартером, было эквивалентно всем предшествовавшим переживаниям за последние сутки. Сзади «волгу» подпирала «скорая». В двух метрах от бампера желтела «канарейка» ПМГ, за рулем которой сидел сержант. Не желая пугать меня отечественной бранью, Валерия выругалась по-литовски, повернула ключ и, рискуя посадить аккумулятор, держала его до тех пор, пока машина не завелась. Мы вырулили на свободную полосу едва ли не под прямым углом, обогнули ПМГ и стали стремительно набирать скорость. Хотя слово «мы» здесь не совсем уместно: я сидел, как муха на рогах у вола.

Сняв очки, я сильно зажмурился и резко поднял веки. Это поставило окружающий мир с ног на голову или, вернее, наоборот… В переулке промелькнул «ЗИЛ» с зарешеченным кунгом, возле которого суетились омоновцы в серых комбинезонах. «Оцепили квартал!» — догадался я. Уловка сработала: они действительно решили, что убежать по крыше пристройки можно лишь в сторону пожарной лестницы жилого дома. Вот почему нам удалось выйти из гостиницы без приключении!

Валерия вывела «волгу» на оживленную, несмотря на непогоду, улицу с булыжным покрытием. Одежда на мне насквозь промокла от пота; напряжение спадало, отчего руки и ноги становились ватными; вдруг очень захотелось спать.

— Если вы умрете раньше меня — я не переживу, — выразил я ей свою признательность и, впервые после того как мы вышли из номера, поднял на нее глаза.

Машину она вела сосредоточенно, но легко.

— Спасибо, — усмехнулась в ответ. — На том свете мне вас будет очень не хватать.

— А на этом?..

Она промолчала. Приближающийся светофор мигал зеленым глазом.

— Куда вас отвезти? — спросила Валерия, когда мы остановились на перекрестке.

— Не знаю.

— Живете где? — взгляд на часы явно адресовался мне.

Я и без того догадывался, что оркестранты филармонии уже заняли места за пюпитрами и настраивают скрипки. Но что было ответить, если я действительно не знал, куда деваться?

— В Москве, — сказал честно.

Стучал по крыше дождь. Мерно работали стеклоочистители. Мы смотрели друг на друга, пока сзади не посигналили. Валерия включила передачу и рванула через перекресток, догоняя оторвавшийся поток автомобилей.

— О-ля-ля! — покачала головой, продолжая вести машину в неизвестность.

Куда меня отвезти?.. Я оставил в гостинице паспорт и отпечатки пальцев в номере со свежим трупом. Один в чужом городе, в чужой машине, в чужой одежде, с чужим «дипломатом»… Отвезите меня на кладбище!