— Что, хотите убедиться?
Конверт перекочевал под столом к Евгению.
— Что еще за транспортные расходы такие? — недовольно пробурчал Севостьянов.
— А что я, по-вашему, за ее «хондой» бегом до Зарайска должен был бежать? — Евгений незаметно пересчитал деньги и спрятал их во внутренний карман пиджака.
— Иди, — сказал Севостьянов Журавлеву.
Тот покорно удалился к стойке.
— Теперь вы можете задавать ваши вопросы, Алик Романович. За каждый из тех, на который я не сумею ответить, я буду возвращать вам по сотне. Разумеется, из тех, которые касаются непосредственно Киреевой.
— А вам известно что-то еще?
— Видите ли, Алик Романович, в последние трое суток я жил как бы двойной жизнью — своей и ее. Раз уж вас интересовал каждый шаг Киреевой, я и следил за каждым ее шагом. А стало быть, мне известно все, что с ней происходило, и все, кто ее окружал. Я детектив, Алик Романович. У меня лицензия есть, можете справиться в регистрационно-разрешительном отделе ГУВД. А не топтун, которого вы хотели подставить.
— Ничего подобного!
— Э-э, бросьте, — махнул Евгений рукой и допил минеральную воду. — Привет вам, кстати, от Геннадия Геннадиевича Немчинского…
— Спасибо.
— … с того света, — закончил Евгений и посмотрел Севостьянову в глаза.
— Он, что, тоже погиб?
— Нет, вот он как раз умер. Отчего — не знаю, не скажу. Возможно, от разлива желчи или воспаления жадности. Я не относил его к числу своих приятелей. Он меня тем более. Зачем же вам понадобился тот сыщик, о котором он вам рассказывал? Нужен был «подкидной», не так ли?
Севостьянов засопел, склонил голову.
— У Чалого был длинный язык, — сказал он зло.
— И длинные руки. Вы не рассчитывали, что я доберусь до Зарайска? Или загородный пикник не входил в ваши планы? Это риторические вопросы, я вас не прошу отвечать. Достаточно того, что вы послали Чалого меня убить.
— Я не посылал его убивать вас.
— Ах, так это он действовал по своей инициативе?.. Что ж, тогда мы квиты. Спрашивайте, Алик Романович.