– Уже? – поразился я.
– На дворе не двадцатый век. Анализ занимает меньше часа.
– И… что? – спросил я.
Конверт я взял, но и Михаил его пока не отпустил. Мы так и стояли, держа конверт между собой.
– Не знаю. Я хотел отдать его Найду. Запечатанным. Но ты прав, ты тоже имеешь на него полное право.
– Выбрось!
– Выбрасывай сам. – Михаил разжал пальцы.
Одновременно со мной. Конверт упал нам под ноги.
Мы стали нагибаться и стукнулись головами.
– Чёртова мыльная опера! – выругался я. – Забирай! Открой сам, выбрось, отдай Найду. Делай что хочешь, меня не втягивай!
– Денис, ты не прав! – строго сказал Михаил.
– Почему тебя зовут Драным Лисом? – спросил я.
Михаил вздрогнул. На самом деле вздрогнул, я уверен, а не изобразил живую человеческую реакцию.
– Ну? – спросил я.
Михаил молчал.
Я повернулся и быстрым шагом пошёл к метро.
Михаил догнал меня уже у вестибюля. Остановил, положив руку на плечо.
– Денис. Я объясню, если хочешь. Когда я пришёл в сознание и… и спас ребёнка… Там были восставшие вокруг. Много. Я не понимал тогда, что могу ими управлять, это приходит не сразу. Я был напуган и растерян. Я бежал. Восставшие гнались за мной. Я держал мальчика на руках, он был напуган и плакал. Восставшие пытались его вырвать у меня из рук. Я закрывал его как мог. Подставлял свои руки, поворачивался спиной, боком, бежал. Они рвали меня на бегу, пока я не понял, что могу бежать куда быстрее, чем в жизни. Я выбежал к маленькой группе кваzи… осознавших себя чуть раньше. Они уже понимали, что происходит. Они остановили и отогнали восставших, присмотрели за ребёнком первые дни. Я был весь изодран, на мне живого… на мне целого места не было. Среди тех кваzи был Представитель… он и сказал, что я бежал как лис, как драный лис. Прозвище прилипло.
Я молчал.
Представлял себе, как оживший, ничего не понимающий мёртвый старик бежит по дороге, прижимая к груди плачущего ребёнка. А вокруг беснуются восставшие – и рвут его на бегу.