— Я принесла коньяк, — сказала Ляззат.
— Дай мне закончить…
— Тебе подать полотенце? — спросила она обыденно.
«Когда это мы стали на ты?» — подумал я.
— Подай… Спасибо.
— Я после тебя, — сказала она.
— Что — после меня?
— Приму душ.
Я оглянулся через плечо, заворачиваясь в полотенце. Она вылезала из мини-юбки, перешагивая через неё одной длинной ногой, потом другой в колготках.
Существовал не я, существовал некий абстрактный товарищ, за которым она в очереди, поскольку душ один.
— У меня нет закуски, — сказал я. — Ты хочешь есть?
Донесся слабый запах её пота. Как если бы мы занимались в одном спортивном зале.
— На четвертом этаже круглосуточно буфет. Возьми что-нибудь сырокопченое и фрукты. Салаты не бери, они всегда позавчерашние… Деньги дать?
— У меня есть.
— Значит, не отняли?
— Почему должны были отнять? — спросил я, застревая в дверях.
Меня всегда удивляло, насколько женские одежки скукоживаются в объеме, когда их снимут. Мужская амуниция ложится кучкой, даже грудой. Одежонки Ляззат представляли собой нечто среднее. Мне показалось, что они брошены на какой-то корсет.
На ней оставались только золотые цепочки и огромный крест, возможно, из Никольской церкви. Было на что посмотреть.
Ляззат крутила вентили, подбирая смесь.
— Пришла оперативка, — сказала она. — Когда я вернулась из «Икс-Эль» после нашей встречи. Троих ограбили во дворе «Детского мира». Судя по описанию, тебя и твоих собутыльников… Двоих в отключке нашли прохожие. Третий уполз вроде… Еще утром. Тебя ведь Шлайн зовут?