Мои «Раймон Вэйл» показывали без двадцати минут полночь. Терять времени не приходилось. Я сказал:
— Жибекова можно понять, конечно. Менты по-своему несчастные люди. Не они уголовную среду переделывают. Среда их затягивает. Они перестают понимать, что такое низость. Они превращают свои полномочия в товар, а это — предательство… Я понимаю его, вполне понимаю… Гамлетика Унакянца втерли Жибекову в доверие. Больше того, он знает, что этот пижон двойник… И вашим, и нашим, где выгодней… Да вот беда, зачем, зная об этом, дурить других подельников? Тем более тебя, зятя…
— Да ты такой же, двойной, — прошипел Олег, нависая над столешницей. Нет?
— А ты? — спросил я. И рискнул добавить: — Ты-то после Легиона кем стал и как ссучился, до того как на элеваторе оказался?
Брат мадам Есть-Женщины-В-Русских-Селеньях забарабанил пальцами по скатерти. Левой руки опять.
— Левша, что ли?
Он кивнул.
— Проблема… Протоколы полагается подписывать правой.
— Следователь и адвокат могут любой, — возразил я.
— У нас не могут, я-то знаю…
— Самое опасное, когда адвокатами гангстеров становятся бывшие следователи и сыщики-розыскники. Они продают тайны розыска и следствия своим клиентам. Так ведь, господин бывший сыщик и адвокат? За что и дали элеватор…
Я по наитию влепил в десятку. Я это видел. По лицу Олега. Оно становилось таким же бессмысленным и отрешенным, как в лифте гостиницы «Турист». Он медленно вставал из-за столика. Стоя распускать кулачищи сподручнее…
— Правильно, — сказал я, тоже вставая. — Пора уходить. Как насчет винишка в «Паласе»?
Полковник Жибеков промахнулся, подумал я, и в четвертый раз. Не стоило бы ему предпринимать попытку так опускать меня в ресторане «Кара-Агткель», даже если такого гостя навязывает конкурент и соперник Бугенбай Ибраев.
Я мстительно и с расчетом приступал к откормке крота в жибековском хозяйстве. В дополнение к тому, который уже набирал вес в ибраевском.
Слава Богу, моя игра становилась активной. Я видел свою тактическую цель. Не Шлайна, сдавшего меня внаем местным коллегам. Свою, собственную, на сейчас и на завтра.
2
Красивую и мужественную жизнь уроженца Акмолинска Олега Притулина символизировала пачка трепаных фотографий, которые, разложенные по порядку, давали представление о добыче золота щелочным способом в песочном карьере. Нечто жидкое вроде пульпы перегонялось по вздыбленным над барханами трубам-хоботам. Некие желтоватые слитки, вываренные из этого нечто жидкого и сваленные в застывшем виде на дощатый верстак, отражали фотовспышку. Поверх золотых брусков валялась пара забытых на них замызганных нитяных перчаток. На фоне все тех же барханов, с добавком кусочка синюшного сухого неба, два немытых, нечесаных типа со штурмовыми «калашниковыми» скалились из-за плеч мрачноватого, щегольски выряженного Олега, прижимающего к пивному животу стопку слитков.
Пакет со снимками Олег держал всегда при себе. Грело душу, как я понимал.
Конечно, Булаевский элеватор существовал. Существовал и его директор с другой фамилией и другой человек. Олег носил, как он сказал, только ксиву с указанием директорской должности. Ксив вообще имелось около десятка. В том числе одна действительно, с моей точки зрения, полезная — сотрудника Кинологической службы Управления по борьбе с контрабандой и нарушением таможенных правил Главного таможенного управления по Южно-Казахстанской области майора Притулина. С потертой фотографией и сроком действия до 10 января 2003 года.