Я велел покатать себя по городу, из конца в конец и так быстро, как только водитель мог. Во-первых, следовало изучить Астану. Я ведь её не знал, за исключением административного пустыря, иначе и не скажешь про площадь, уставленную по периметру управленческими дворцами, а также набережной возле «Титаника» и прилегающих к гостинице «Турист» улиц. Во-вторых, в мои расчеты входила попытка потрепать ибраевскую «наружку», если уж я принялся, как говорится, лохматить спецслужбы нынешней ночью. Начало положено: отказался от контакта в «Паласе», мечусь на такси по улицам…
Возле моста через Ишим по дороге в аэропорт я вышел из машины и погулял под гигантской аркой из скрещенных сабель, покружил вокруг зеленоватого постамента, на котором скалилась, поджав кошачью лапу, подсвеченная прожектором гранитная пантера с жирным хвостом. Улучив момент, втиснулся между постаментом и парапетом моста, постоял, затаившись, и вернулся к такси. Затем попросил показать столичный университет, набережную возле катка, остатки бывшего Целинограда, здание компании «Казах Ойл», православную церковь, дом российского посольства и ещё прогулялся, на этот раз вдоль ограды новой мечети напротив пустынного замусоренного рынка.
Хвост носился теперь с включенными фарами и напряженно трудился контактно, в пределах видимости. Довольство рулившего казаха, я приметил, испарялось. Предвкушение заработка отравляло предчувствие допроса ореликов из вазовской «шестерки». Тертый ночник знал, кто какие номера имеет в городе.
Шел третий час утра.
Представление об Астане я получил.
— Двигай теперь к отелю «Сункар», — приказал я водителю.
— И там расстанемся, — сказал он. — Мне домой пора, да и заправляться…
— Если есть свободные номера, расстанемся, — сказал я с расчетом на передачу моих слов ибраевским ореликам. — И считай, что на датчик топлива я не смотрел и про бензин поверил…
Овальный холл «Сункара» орошал уныло журчавший меж искусственных бамбучин и пластиковой травы арык с настоящей водой. Центр занимал круглый диван, на котором спали, свесив стриженые головы вбок и раскорячив ноги в армейских ботинках, двое в сером камуфляже. Свет в баре не горел. На стойке настольная лампа высвечивала мраморную дощечку с надписью «Извините, до утра свободных номеров нет».
Таксист не умчался. «Шестерка» тоже просматривалась.
— Не судьба расставаться нам, — сказал я казаху. — Везите в «Турист», распрощаемся там. Сколько с меня?
— Две с половиной тысячи, — ответил он. Я почувствовал по голосу, что сумма названа с запросом.
— Делиться заставят? — спросил я, ткнув перчаткой за спину.
Казах вгляделся мне в лицо. Рассмеялся и сказал:
— Врать больше не стану. Конечно, если все не отнимут…
— Все не отнимут.
Я положил десять пятисотенных купюр возле рычага переключения передач и сказал:
— Спасибо, друг, все славно получилось. Как насчет того, чтобы поработать со мной, скажем, завтра или в другой какой день?
Он покосился на деньги.
— Во сколько подавать?