– В то время когда этот человек приходил к исполнителю делать заказ, в соседней комнате находился пленный солдат. Он видел гостя и сумел описать его внешность, он же рассказал и об этой наколке.
– На милицейскую провокацию не похоже, – высказался Мещерский. – Видно, так оно и было. Слишком много теперь становится на свои места. У тебя все ко мне, майор?
– Нет…
– Выкладывай.
– Если состоится следующая наша встреча, то она не будет такой мирной.
Мещерский скупо улыбнулся:
– Спасибо, что предупредил, буду знать. А теперь давай попрощаемся.
Подошла третья годовщина со смерти Земфиры. Внезапная боль стиснула грудную клетку: в какой-то момент Рахману показалось, что он находится всего лишь в шаге от смерти, но уже в следующую секунду спазм рассосался и легкие наполнились оживляющим воздухом. Имам подошел к столу и взял фотографию любимой дочери. Этот снимок ему принес Мухаджир; точно такую фотографию, правда, меньшего размера, имам хранил у себя и никогда с ней не расставался.
– Прости, дочь, – прохрипел Рахман.
На фотографии девушка улыбалась и, кажется, давно уже простила отцу его грех.
Рахман вспомнил разговор трехлетней давности, когда в Чечню приехал Ибрагим, по обыкновению остановившись у него в доме. Не признававший камуфляжа, он всегда ходил в дорогих цивильных костюмах в сопровождении трех охранников. Трудно было даже представить, какие суммы он вложил в Чечню. И это давало ему право не только спрашивать, куда потрачены его деньги, но и судить о многих вещах, к которым он, казалось бы, не имел никакого отношения.
Хозяйка подала им чаю и немедленно удалилась. Отпив самую малость, гость вдруг неожиданно произнес:
– Я знаю, Рахман, что твоя дочь встречается с русским.
В первую минуту имам не знал, что и ответить: странно было слышать, что высокого гостя могли интересовать его семейные дела.
– Это так, Ибрагим.
– Почему же так происходит, ведь это не по чеченским обычаям? – продолжал он, поигрывая старинными четками, и, не дожидаясь ответа, продолжил: – Это мужчина может жениться на русской, да и то это происходит очень редко; но вот чеченка во все времена выходила только за соплеменника. Традиции предков нам даны от Аллаха, и мы должны их свято чтить. Разве я не прав?
– Все так, Ибрагим, но в действительности все куда сложнее, чем кажется на первый взгляд.
– Понимаю, ты хочешь придерживаться нынешних передовых взглядов и даже получить расположение русских, что поспособствовало бы нашей дальнейшей борьбе… Но уверяю тебя, это не тот случай, когда нужно забывать обычаи, – мягко увещевал его Ибрагим.
– Она не совсем чеченка, я ее удочерил.
– Откуда же она?