– У тебя сейчас самый прекрасный голос, какой я когда-либо слышал. – Талеев тут же взялся за мобильник. – Выясним, где ребята, и согласуем передачу данных. Ты не жди, Галчонок: душ, спальня, выпить… И отдыхать до утра.
У ребят дела обстояли не то чтобы плохо, а никак. Они выбрали две наиболее крупные разведывательные группы и потратили целый день, чтобы безнадежно запутаться в их хозяйственных делах.
– Нет, ты только представь, командир! Ни графиков работ или дежурств, ни отчетов. Кто-то по тундре шляется, ковыряется, непонятно в чем. Сами не могут объяснить, для чего. Это те «не могут», которые еще хоть что-то вообще могут! Остальные просто пьяные в стельку. – Возмущению Вадим не было предела. – О таком понятии, как инвентарь или расходный материал, никто и не слыхивал. Показали нам сараюшку без окон, без дверей, с навалом каких-то разорванных коробок и раздолбанных ящиков. Говорят, если что надо, идем сюда и берем. А что надо? Пожимают плечами. Толовые шашки я случайно увидел в одной из жилых палаток. Их как подставку под чайник использовали!
– Понятно, Вадик. Это – тоже результат. Я опять согласен с тобой: такого просто не может быть даже в самой захудалой бригаде. Значит, кому-то выгодно, чтобы так все и оставалось. Кто-то такие порядки поддерживает.
– Да мы не смогли даже никого найти. Кивают, заикаясь, на каких-то бригадиров, прорабов, которые вроде недавно тут были или завтра появятся. Бардак полный!
– Ладно, сосредоточьтесь на людях: считайте их, идентифицируйте, хоть в штабеля складывайте. У вас теперь списки всех сотрудников есть. Я сам завтра буду рядом. Встретимся, поговорим.
Попозже в номер заглянул Серега Редин. Они выпили водки, закурили, удобно расположившись на диване, и только тогда заговорили о деле.
– Ничем не могу тебя обрадовать, Гера. Этот Вирский какой-то пустой мужичонка. Вроде большой начальник здесь: машина, секретарша, дом шикарный – правда, арендованный, там сторож-охранник и какая-то прислуга. К нему стекается вся информация с объектов. Он постоянно что-то решает, просматривает документы, совещается с кем-то. Прямо кипит человек на работе. А я поговорил со всей его обслугой, уловил обрывки телефонных разговоров, увидел счета, которые он подписывал. Мыльный пузырь! Счета – с банкетов, совещание – на тему обсуждения меню предстоящего корпоратива, потом полтора часа учил дворника, как надо мести двор! Ну, какой это резидент террористов! Знаешь, он на Геббельса похож.
– Ну, тот не дурак был, с большим успехом отрабатывал свою должность.
– Да чисто внешне похож. И любит распространяться на всякие отвлеченные темы. Короче, за целые сутки ни намека на что-то, никаких подозрительных контактов. Хотя…
– Ну-ну!
– Любит на машине покататься. Шофера высаживает, сам за руль – и по городу да ближайшим окрестностям. Иногда выходит, природой любуется. Я последил издалека. Один раз даже какого-то подчиненного с собой в поездку взял. Видно, в кабинете не успели договорить.
– Или не хотели. Кто это был?
– Некий Стацюк, начальник транспортного отдела. Ничего о нем не скажу.
– А голос его ты слышал?
– Парочку ничего не значащих фраз, пока в машину садились.
– Я тебе сейчас дам одну запись послушать; может, голос знакомым покажется?
Это была запись разговора Вирского с неизвестным посетителем в офисе. Редин прокрутил ее несколько раз, очень внимательно вслушиваясь.
– Знаешь, вот Вирского я сразу узнал, а этот… Вроде похож, но нет никаких отличительных признаков. Фифти-фифти.
Они еще выпили по рюмке. Редину очень хотелось расспросить друга о каких-то не имеющих отношения к заданию событиях – сколько уже не встречались-то, – но он сдержался, видя, в каком напряженном состоянии сейчас находится Талеев. «Даже водка расслабиться не помогает. А раньше… Тяжелый случай».