– Тогда передайте ей, пожалуйста, большую благодарность от меня, – с чувством сказала Ольга.
Монахиня наклонила голову в знак согласия и вышла. Больше разговаривать ей не полагалось. Ольга осталась в келье одна, предоставленная своим мыслям.
Сколько ей предстоит пробыть в монастыре? Что она будет делать по выходе из него? И главное – как жить дальше?
Время покажет, а сейчас нужно подлечиться! С этими мыслями она погрузилась в глубокий спокойный сон.
Несколько дней были совершенно одинаковыми: в определенные часы к ней в келью приходила та самая бледная кармелитка и приносила скудную еду. После обеда или ужина Ольга перекидывалась с ней парой-тройкой фраз и снова оставалась в одиночестве. Вспоминался отец, сестра, генерал фон Штайн, которому она крепко «подмочила» репутацию. Однако сожалений по этому поводу, да и иным другим своим поступкам она совершенно не испытывала. «Видно, так угодно было Богу», – возводила она глаза к сводчатому потолку.
Однажды ей приснился Артур. Он пришел прямо к ней в келью в своей неизменной альмавиве и шляпе, надвинутой на самые глаза. Тонкие губы кривились в легкой усмешке.
– Что вам нужно? – спросила Ольга.
– Мне нужны мои документы и деньги, которые вы обманным путем похитили у меня.
– У меня их нет, – ответила Ольга. – У меня вообще ничего нет, кроме казенной рубашки и сандалий.
– Ну, сандалии можете оставить себе, а вот рубашку немедленно снимайте, – в приказном тоне сказал Артур.
– Но…
– Никаких «но», – перебил ее гость.
Ольга стала стягивать рубашку и проснулась. В неясном свете единственной свечечки она увидела в углу фигуру, как ей показалось вначале, в мужском плаще и шляпе.
«Боже мой, это и правда он», – пронеслось у нее в голове, однако, присмотревшись, она увидела, что это не Артур, а бледная монашка в своем иноческом одеянии с накинутым по самые глаза наглавником.
– Что вы здесь делаете? – шепотом спросила Ольга.
– Молюсь за вас, – ответила кармелитка. – Чтобы вы научились созерцать и любить Бога всем своим существом, как я.
– Ну я люблю Бога, – после короткого молчания ответила Ольга.
– Нет, вы его любите не так, как я, – смиренно отвечала инокиня.
– Идите спать, – ответила на это Ольга и повернулась на бок. – У вас здесь слишком рано будят…
Это было правдой. Подъем в монастыре был в пять тридцать утра, и до одиннадцати вечера кармелитки проводили день в молитвах и работах. Распорядок их дня Ольга уже знала: с шести утра до восьми утренняя молитва, затем полчаса божественных размышлений, и далее месса. Потом следовала уединенная работа в келье или мастерской, обед, рекреация, молитва и чтение божественных книг в келье. Потом надлежало еще два часа поработать и отстоять вечерню, после чего следовали молитва, второе келейное чтение, а с девяти вечера и до одиннадцати – снова молитва. Монастырь кармелиток не занимался апостольской деятельностью, был затворническим, и покинуть его даже на время можно было только с разрешения епископа. Даже армейские рекруты, похоже, были свободнее и вольнее, нежели эти босые кармелитки.