– Черт знает что творится, – проговорил охранник, прихлебывая горячий кофе.
Здесь, в операторской, было тепло и уютно, не хотелось думать о том, что происходит на улице. Внезапно на двух мониторах произошло что-то странное. Мелькнула огромная тень, будто камеры накрыли пологом, а затем на экранах замельтешил электронный снег.
– Этого еще нам не хватало, – пробурчал оператор и принялся щелкать кнопками. – Сдохли камеры, – резюмировал он, убедившись, что сигналы от них вообще не поступают. – Кабели, что ли, оборвало, или коротнуло из-за дождя?
Пришлось выбираться из-за стола. Вскоре оператор и один из охранников уже шагали под дождем к месту обрыва. Отделенные от них сетчатым забором, пролегавшим вдоль ограды, бесновались мокрые собаки.
– Ну и ну, – оператор посмотрел на огромную мохнатую ель, упавшую поперек ограды. – Такую махину ветром вывернуло. Сто лет себе стояла, а теперь рухнула.
– Это из-за того, что просеку сделали. Раньше ветер все деревья вместе держал, а теперь на нее одну ударная нагрузка пришлась, вот и не выдержала. Такую бы елку да под Новый год на главную площадь страны поставить. А то теперь какую-то дрянь на металлическом каркасе из веточек сооружают. И еще хвалятся, что наша елка самая большая в мире.
– Мне по хрену, что там на площади стоит, мне уже трижды на Новый год дежурить приходилось, – вздохнул оператор, осматривая камеру, воткнувшуюся объективом в землю. – Окончательно сдохла. Оптику из крепления вывернуло. И кабель сейчас не нарастишь – здесь паяльник или муфта, на худой конец, нужны.
– А мне везет, – охранник трижды сплюнул через левое плечо, чтобы не сглазить, – последние новогодние праздники сполна отдыхаю. Ну, и что теперь? – спросил он, ковыряя мокрую траву носком ботинка.
– Тут уж как начохр скажет, – отозвался оператор.
– Что он скажет, я знаю. Для начала обматерит всех, а потом распорядится здесь всю ночь дежурить. Ты же можешь что-нибудь сделать? Восстанови, хоть на соплях.
– Под дождем? Тут мастерская нужна. Ночью я камеры не заменю. Да и на хрена их сейчас восстанавливать? Завтра ограду поставят, так на новые стойки уже стационарно «новье» и смонтирую.
Охранник не ошибся. После того как начальнику доложили, что система наблюдения в одном месте повреждена поваленным ветром деревом, он выматерился, а затем приказал охраннику дежурить там до четырех утра, пообещав прислать ему смену.
– Счастливо оставаться, – попрощался с бедолагой оператор. – Это тебе божье наказание за то, что я в праздники на службе корячусь, а ты водку жрешь.
– Да пошел ты со своей справедливостью, – в сердцах сплюнул охранник, надставил воротник куртки и попытался присесть на поваленный ствол дерева – тут, как ему казалось, не так сильно продувал ветер, а широкие еловые лапки прикрывали от ветра.
Щелкнула зажигалка. Прикрывая сигарету в кулаке, охранник закурил. Но не успел он сделать и пару затяжек, как из-за веток за его спиной кто-то накинул ему на шею веревку. Выпустив сигарету, охранник попытался освободиться, сбросить с себя петлю. Но даже не сумев увидеть того, кто напал на него, тут же получил удар по голове, и сознание его померкло – он потерял сознание.
Ларин вышел из-за поваленного дерева, держа в руке короткую увесистую палку. Нагнулся над упавшим охранником. Второй раз бить не пришлось. Грузный мужчина лежал ничком, грудь его прерывисто поднималась.
– Не скоро очухается, – произнес Андрей и негромко позвал в темноту: – Эй!
Из струй дождя по ту сторону поваленной ограды вынырнула Маша.
– Все в порядке?
– Если начнет шевелиться, стукни ему разок. А еще лучше – заклей рот и свяжи.