По истечении десяти минут, которых в обрез хватило на зачистку первого этажа, старший лейтенант Илюхин приказал перейти на второй; стрелки в это же время перенесли огонь на третий этаж. На этот раз сопротивление на втором этаже встретили обе штурмовые группы. Ворвавшись в одну из квартир, Артюшин вынужден был тут же упасть за укрытие – из соседней комнаты по ним ударил пулемет. Шохин выдернул из-за пояса гранату и метнул ее на выстрелы. Взрыв – и бойцы, перекатившись в проем, открыли слепой огонь по всей комнате. Отстреляв по магазину, стрельбу прекратили. И тут к окну метнулись две тени. Артюшин мгновенно отреагировал и выстрелил, но тени исчезли.
– Что это было, Толик? – удивленно повернулся он к Шохину.
– Духи в окно сиганули, вот что!
– Как же они выжили?
– А хрен их знает! Может прятались за чем-нибудь, что не взяли ни осколки, ни пули. Слушай, а мы че лежим? Дадим им, что ли, уйти?
– К окну! Быстро!
Подскочив к проему, бойцы успели увидеть убегавших боевиков. И не двух, а пятерых. Артюшин ударил по ним из пулемета и сумел двоих срезать, остальные словно растворились в темноте.
– Ты видишь духов? – спросил он у Шохина.
– Нет!
– Куда ж они могли деться? До «зеленки» еще метров тридцать.
– Наверное, в колодец какой-нибудь нырнули.
– Что, в один колодец, и сразу все трое?
– Миха, вон они, справа у забора! – вдруг закричал Шохин.
Артюшин тоже увидел боевиков, рванувших к забору, прилегающему к разрушенной усадьбе, перевел на них ствол пулемета, дал очередь, но та лишь вздыбила фонтаны пыли на верхушке забора, через который боевики успели перемахнуть.
– Суки! Козлы, ушли! – в сердцах выругался Артюшин.
– Брось их, теперь не достанем, надо идти дальше.
Из соседней комнаты неожиданно раздался одиночный выстрел, вскрик Лепшина:
– А! Тварь! – И следом прогремела автоматная очередь.
Шохин с Артюшиным бросились туда. У стены, недалеко от входа, сидел белый как мел Лепшин. Из-под бронежилета тонким ручейком текла кровь, расползаясь темным пятном. Артюшин повернулся к противоположной стене, где лежал убитый боевик славянской внешности с пистолетом в окровавленной руке. Артюшин всадил в него еще пять пуль, для верности, а Шохин нагнулся над раненым Лепшиным.
– Вова, куда тебя ранило?