– Ну, не ходить же мне пешком и не на метро, как лоху, ездить…
Генерал отвесил Алексу оплеуху.
– Это я тебя учил родителям врать?
Молодой человек, почувствовав, что первую злость отец уже сорвал и выпустил пар, немного осмелел.
– Ну, да, я соврал матери, что у подружки заночевал. Так это ж я, чтоб она не волновалась.
– Молчать!
Генерал не удержался, схватил сына за грудки и силой усадил на диван. После чего пару раз встряхнул.
– Мозги на место встали? Или ты полный идиот? Ты даже забыл, что на твою тачку маячок установлен, по которому я тебя отследить могу на «три-пятнадцать»! Я должен людей от дела отрывать, чтобы они тебя сопровождали? Сколько бабок и сил нам с матерью пришлось вбухать, чтобы тебя от тюрьмы отмазать, наркоман несчастный?!
– Пап, ты же знаешь, я уже давно завязал…
– Завязал? – взревел Виктор Андреевич. – Да у тебя в машине порошок повсюду валяется! А ну, выворачивай карманы.
– Ну, да, было один раз. Прости, – неохотно признался Алекс, вытаскивая из кармана пакетик с белым порошком и пластиковую трубочку.
– Лучше бы твоя мать аборт сделала… Ты какого черта пешеходов давишь?
– Па, мы с тобой про это уже говорили. Зачем возвращаться? Тогда так получилось, самому даже неприятно. Думаешь, мне легко об этом вспоминать? Все-таки девочка маленькая была.
– Я тебе сейчас про мужика, которого ты сегодня насмерть сбил, говорю.
– А, этот… Ну, да. Случилось сегодня такое. Он, кретин, сам под колеса мне бросился. Голосовал, видите ли, спешил. Я и затормозить не успел. Остановился, вижу – готов лошара. Вечно эти пьяные на дорогу лезут. Вот я и подумал, зачем тебя лишний раз напрягать, да и мама волноваться будет. Все равно никто не видел. Я и уехал. А ты, оказывается, за мной слежку устроил, будто не доверяешь… Знаешь что, лучше ты мне мигалку организуй. Тебе же это несложно, так всем спокойней станет.
Матюков-старший тяжело задышал. Его распирала злость. Обиднее всего было то, что все вложенные в сына деньги не добавили тому ума.
– У меня на службе из-за тебя куча неприятностей. Десяток человек за тобой дерьмо разгребать не успевают. Матери покоя нет, а у нее бизнес серьезный. Думаешь, ты кому-нибудь будешь нужен, если меня не станет? Все, кончилось мое терпение! К машине ты больше не подойдешь. И в городе не появишься. Я тебя здесь запру, пока не поумнеешь, пока нюхать эту дрянь не отучишься.
– Папа, у меня же учеба, друзья, девочки… Вспомни себя в молодые годы. Ты же тоже не ангелом был, наверное, гулял, развлекался. Ты меня лучших дней жизни лишить хочешь.
– Я в твои годы форму носил и зубами за каждую должность цеплялся, чтобы в Питере удержаться. Мы с твоей матерью в общежитии на ужин, кроме картошки и бутылки кефира, ничего больше позволить себе не могли!
– Ты еще о блокадном Ленинграде мне расскажи. Теперь времена другие. Ведь ты кем – крестьянским сыном был? А у меня папа – генерал.