Он лег на траву, закрыл глаза и мысленно попросил, чтобы земля притянула, забрала печаль, боль, тяжесть его усталой души.
И он почувствовал, как сухая трава проникает в его поры, а теплая земля согревает кровь. Юрка заснул, не заметив, как ветер затемнил небо и вдруг потянуло прохладой, прошелестела тревожно листва. Его разбудили первые капли, в которых еще не было свежести, они упали на лицо, как теплые слезы прощания, грусти и тайной обиды.
Но тут веселой грохочущей стеной обрушился ливень. Спрятаться от холодных струй было негде: все фанерные постройки давно растащили на дрова. И он подлез под силовой блок с огромным электромотором и зубчатым маховиком. Под мертвым «сердцем» человек без крова почувствовал себя вполне уютно. Капли барабанили по жестяному коробу, разлетались в мельчайшие брызги, пахнуло душной пылью. Мутные струйки текли со всех сторон, а Юрка равнодушно наблюдал за ними. Он любил дождь, но сейчас хотел, чтобы ливень поскорей прекратился, потому что сбивал, отвлекал его, мешал сосредоточиться. «Неплохо бы раздобыть хотя бы пару сотен рублей», — мелькнула здравая мысль, но Юрка тут же забыл о ней, ведь меньше всего проблем у человека, отвыкшего от денег.
Он достал свою главную драгоценность, которую хранил в маленьком блокнотике, — мамину записку, вновь прочитал торопливые строки, которые помнил наизусть: «Прошу назвать мальчика Юрой. Простите меня, люди!» Подписи не было, но Юрка был уверен, что у его мамы красивое и редкое имя, например Вероника или Изабелла. Безусловно, у нее случилось таинственное несчастье, иначе бы она никогда не оставила своего Юрчика на ступенях детского дома…
Он поцеловал лоскуток бумажки и прошептал:
— Я так хотел бы найти тебя, мама…
И вдруг он явственно услышал за своей спиной:
— Сынок!
Юрка обернулся и увидел словно сотканную из капель дождя женскую фигуру. Он пригляделся и обмер — это была она, его мама.
— Мама, я так долго тебя ждал, — прошептал он белесыми губами и протянул к ней руки.
Он пошел к ней, не чувствуя земли под ногами, а она будто отступала и удалялась, маня, зовя за собой. Кажется, у него полились слезы, потому что фигура мамы стала терять очертания, и он вскрикнул, пытаясь удержать ее.
…Потом он словно очнулся, озноб колотил его; мамы не было, она ушла, чтобы снова заставить его страдать, ждать и искать.
Он протер лицо мокрыми ладонями. «Что это было?» — лихорадочно думал он, продолжая стоять под косыми струями. Юрка вымок до последней нитки, рубашка прилипла и нелепо топорщилась на нем, брюки облепили худые ноги, и стал он похож на мокрого паучка. «Это была мама, — с твердой убежденностью вдруг понял Юра. — Она пришла ко мне и хотела сказать, чтобы я был мужественным и сильным!» Вдруг к нему пришло горькое и безутешное откровение. Он осознал, что мама давно умерла, и, когда снилась ему, ее уже не было на белом свете, а разговаривал он с ее чистой душой, уже нашедшей покой на небесах.
Он вытащил мамину записку, еще раз поцеловал торопливые строчки, и снова ему почудился мамин голос…
— Спасибо тебе, мама… — прошептал он и поскорее, чтобы не замочить, спрятал ее земное послание в маленький блокнот и завернул его в целлофановый пакетик.
«Теперь я знаю, что мне надо делать, — подумал он. — Нужно выбрать дорогу и идти по ней. И, если устану, не буду возвращаться назад».
Юрка так и сделал, подхватил сумку, стряхнул с нее капли. Он бросил прощальный взгляд на одинокую арчу, из-под которой выглядывал двухэтажный домик, и, перепрыгивая через лужи, направился к дороге — искать свое счастье. Дождь кончился, из-за туч украдкой проглянуло солнце.
Он вышел на трассу, редкие машины обгоняли его, обдавая брызгами. Юрка настойчиво махал им, но никто не останавливался, чтобы подобрать мокрого путника.
Он шел, уже привычно голосуя, но на вялые взмахи никто не обращал внимания. Дорога быстро высохла, и над ней закурилась теплая дымка. День клонился к закату, солнце вычистило небо, и оно быстро наливалось вечерней синевой.
Юрка торопился и понимал, что все равно придется заночевать под звездным небом. Это не пугало его.