Сирега согласился: подкрепиться надо. Они съели по большой тарелке перловки и запили бледным чаем без сахара.
…В квартире Шрамма, видно, никого не было: на стук не отвечали.
— А женка его где? — шепотом спросил Сирега.
— Сгорела, — так же тихо ответил Юра.
— Как это сгорела?
— Как спичка… Сбежала от него к вашему Кара-Огаю. А потом случился пожар в доме, и она сгорела. Разве не слышал?
— А-а, — протянул Сирега. — Так это, значит, она…
— Вспомнил?
— Да, видел как-то, — не стал уточнять Сирега.
Они спустились во двор. Сирега закинул автомат за спину и, поплевав на ладони, по кирпичным выступам и трубам полез на второй этаж, через форточку открыл лоджию и затем уже проник в квартиру типового проекта, в которой до недавнего времени сносно проживала семья Шраммов.
Обе комнаты хранили следы пьяного разгула. На прожженном в нескольких местах ковре валялись окурки, пустые бутылки, консервные банки, газеты в ржавых пятнах. Повсюду попадались на глаза стаканы со следами губной помады.
— Развратничал, оказывается, старикашка, — оценил обстановку Сирега. — Недаром Люська от тебя удрала…
Он прошел в коридор и открыл дверь Юрке. Тот несмело вошел, шепотом поинтересовался:
— А что будет дальше?
— Дальше будет засада.
И Сирега изложил свой план: затаиться в квартире, не шуметь, свет не включать, ждать прихода хозяина — одного или с дружками. Спать по очереди…
— Ты, конечно, можешь отказаться. Но я вижу, и у тебя есть с ними свои счеты…
— Хорошо, я остаюсь, — согласился Юра. — Но что ты будешь делать, если придут все трое? Они, наверное, с автоматами?
— Разберемся, — успокоил Сирега. — Вскрытие покажет…
— Я бы не хотел, чтобы ты стрелял. Ведь жизнь нам дается от Бога. И никто не имеет права лишать человека его жизни.