– Прошу, – поправил хозяин кабинета.
– Да-да, конечно… Украинская сторона ведет себя, как всегда, инертно…
– Это же не их флот стоит в Северной бухте.
– Совершенно верно! Но хотелось бы больше внимания к нашим проблемам…
– Внимания достаточно. У нас достаточно возможностей, чтобы ответить террористам адекватно и симметрично, но при этом не испортить отношений с соседним дружественным государством.
Генерал помолчал и задал давно волновавший его вопрос:
– Разрешите еще раз спросить: зачем вся эта сложная игра? Можно ведь было все сделать гораздо проще?
Хозяин кабинета ответил без задержки:
– Нам нельзя ссорить две страны. Все просто: на поверхность Черного моря не должно ничего выплыть – ни в прямом, ни в переносном смысле. Разве что неопозанный вздувшийся труп.
Генерал помолчал и заметил тихо и истово:
– Это мудрое решение, Владимир Владимирович.
Хозяин кабинета вдруг улыбнулся озорной мальчишеской улыбкой, за которую его так обожали многие.
Артем вошел в съемную квартирку и фыркнул, выдыхая коммунальные запахи лестницы. В полутемноте обрисовались контуры окна, спинка старинной панцирной кровати. Тарасов протянул руку к выключателю на стене и вздрогнул: вдруг сам собой вспыхнул торшер в противоположном углу, и серая фигура обрисовалась у шкафа.
– Не дергайся, Артем. Это я, – прозвучал знакомый голос.
– Верхний свет зажечь? – ровно поинтересовался пришедший в себя Тарасов и протянул руку для приветствия.
– Можно. Меня с улицы все равно не видно.
На низеньком стульчике, разбросав длинные ноги на полкомнаты, сидел майор Черкасов.
– Какого черта, Дима? Я ведь и понервничать мог, – сказал Артем. – А я, когда нервный, на тот свет отправить могу. Спецназовская привычка.
– Знаю тебя: ты осторожный. Сразу убивать небось не стал бы, – усмехнулся майор.
– Я с Крошиным виделся, – опустившись на кровать, проговорил Тарасов. – Спать хочу… А ты сбежал, что ли?