Сезон охоты на ментов

22
18
20
22
24
26
28
30

– Здóрово… Так что с трупом? Ты будешь звонить или я?

– Звони Шматову – они не успели далеко уехать.

Крошин остался ждать свою группу, а Лиза, выбравшись из заброшенного района, на автобусе поехала в управление.

Вручив сумку с газетами экспертам (поколдуйте!), она прошла в кабинет Егорова. Ребров с довольным видом подшивал дело Окунева. Лиза села за стол Каузиной, устало вздохнула и, берясь за телефон, велела Реброву:

– Севастьян, извлеки из шкафа дело Игошина.

– Тебе шеф разрешил?

– Выполняй. Что-то сильно усердствуешь перед Егоровым…

Она набрала домашний номер Геннадия.

– Слушаю. – Голос Егорова был настолько бесцветным, что даже противно стало.

– Это я.

– И что?

– Фу, Егоров, какой ты слизняк! Я тут работаю…

– А я? Я тоже помогаю! – подал голос Ребров.

– Тш-ш! – шикнула на него Лиза. – Умри… Алло, Геннадий! Есть крепкая зацепка. Приезжай.

– Ладно, приеду.

– Правду говорю. А чтобы ты поторопился, добавлю: мы нашли сумку, которую спрятал Самойлов.

– Точно? Тогда лечу! – В голосе Егорова наконец проблеснули нотки азарта.

Лиза с удовлетворением опустила трубку на аппарат. А то скис, бросил бороться… Нет, дорогой товарищ Егоров Г.А., мы еще повоюем. Мы еще так вдарим, что от хитрых бандюг только пух и перья полетят!

Известие о найденной сумке заставило Геннадия стряхнуть с себя подавленность. Он умылся, побрился, поцеловал жену на прощание и в приподнятом настроении вышел на улицу. Нет, он не тешил себя иллюзией, что Одоева достигла какого-то четкого результата – если бы в сумке было что-то, она сказала бы сразу, – просто он по натуре был бойцом, и временная хандра вновь сменилась железной решимостью бороться. Только слабаки не борются с судьбой, а лишь ждут ее ударов. Пусть Самсонов и написал на стене, что он позорный фуфел, на самом деле, он не такой.

Взгляд Геннадия тут же уперся в стену гостиницы, испачканную Самсоновым оскорбительной надписью, и эта надпись, не трогавшая вообще-то душу Геннадия, вдруг яростно возмутила его.