Я из тех, кто вернулся

22
18
20
22
24
26
28
30

– Не любопытничай, а то нос прищемят.

Матиевский с шумом втягивал ноздрями воздух:

– Лепешками пахнет, товарищ лейтенант. Чую нюхом, хлебом несет.

– Галлюцинации у тебя, Сережа. Какие могут быть лепешки, если «сорбозы» кишлак прошли? После них сухой корки не осталось. Хлеб наверху, снайпер. На посадочной площадке.

Настороженно покачивались в ладонях вороненые стволы. Хоть и прочесали кишлак «сорбозы», в любую минуту могли вырасти из-за дувалов растрепанные чалмы. Удар в спину душманами наносился гораздо чаще, чем в голову.

– Двигай ножками, снайпер. Шевелись.

– Понял, товарищ лейтенант. Вальсом на цыпочках…

Неожиданно они наткнулись на рослого лейтенанта, переводчика из полкового штаба. Он озабоченно ходил вокруг лежащего на земле солдата, придавленного огромным вещевым мешком. Поверх вещевого мешка висел скрученный в скатку спальный мешок внушительных размеров.

– Андрюша… Шульгин… Вот это номер, – лейтенант взмахнул руками, надвинулся на Шульгина, крепко стиснул его в объятиях. – Ты, как всегда, вовремя. Выручай, друг, – лейтенант кивнул в сторону солдата. – Смотри, завалился мой боец на боковую. Как только его не упрашиваю. Лежит себе, не шевелится. Прямо живой труп…

Шульгин мельком глянул на солдата:

– Последние дни как кормили?

– Как кормили? Да на убой, – рассмеялся лейтенант. – Вон Железняк подтвердит… – Махнул рукой в сторону.

– Это же хозвзвод, – раздался веселый голос сверху, и Шульгин заметил привалившегося к камням второго лейтенанта из управления полка, начальника финансовой части Володю Железняка. – В нашем хозвзводе обед строго по расписанию. А меню, как в ресторане, хочешь тушенку трескай, хочешь масло сливочное, всего немерено.

Шульгин удивился.

– Так чего же он завалился? Спит, что ли?

– Не-а, – захохотал Железняк. – Они у нас хорошо выспамшись. Три дня глаза не продирали. Ложки помоют после приема пищи и на боковую. Ха-а…

– Они устамши, – протянул полковой переводчик. – Целый километр пешком прошли и скопытились, герои афганской революции…

– А нас с Брагинским оставили толкать эту тушу на вертолетную площадку…

– Так точно, оставили нас толкачами… Как самых сознательных…

Начфин весело взмахнул руками.