— А что с собой брать? — встрял очнувшийся Рагулин. Дуропляс как-то всегда быстрее отходил от шока. Дуропляс и есть дуропляс.
— Ничего. Боеприпасы — все что есть. Остальное — не нужно. Машины мы тоже бросаем. Налегке бежать легче.
В этот момент послышалось цоканье сапожных подков. На огневую позицию свалился растрепанный, весь какой-то потный, почему-то запыхавшийся солдат из пехоты.
— Товарищ лейтенант! Там ротный! В общем, все к воротам. Очень тихо.
— Идем, — ответил Попов. — Уже выходим.
Он похлопал Воробьева по спине:
— Ну что, братья — славяне? Все, пора! Поднимайтесь, и за мной.
В душе лейтенанта нарастали страх и возбуждение. В голодном животе что-то заурчало, а давно пересохшее горло саднило.
— Прорвемся — воды напьемся, — добавил он.
— Да, ради этого стоит, — искренне ответил Толтинов. — Мне вода постоянно снится. Я думал, с ума скоро сойду. Да и жрать хочется — мочи нет.
— Ага, сейчас пулю в живот всадят, — мрачно пробурчал Воробьев, — и нажрешься, и напьешься. Ага.
— Заткнитесь! — обозлился лейтенант. — Вперед!
У ворот собрались все, кто остался. Целый и невредимые, раненые, которые могли передвигаться сами, несколько человек лежали на плащ-палатках.
Логвиненко громким шепотом давал последние указания бойцам.
— Сейчас как можно тише выходим, на перекрестке — налево. И там прямо. Если что случится, если кто отстанет, окажется один, или еще что — помните, направление — строго прямо. На север. Прорывайтесь туда.
Ротный отвернулся, приказал двум бойцам тихо открыть ворота. Тихо не получилось — железо заскрипело так, что лично Попову показалось оглушительным грохотом.
— Пошли! — скомандовал Логвиненко, и махнул рукой, словно запуская в космос ракету.
— Пошли! — скомандовал Юра своим подчиненным.
Личный состав потянулся через ворота, потом быстрым шагом колонна обогнула блок пост возле дальнего угла, и вышла на проходящую мимо дорогу. Пока никто не стрелял.
Было очень темно, хотя на северо-востоке небо освещало багровое зарево, в Грозном что-то горело. И не было тишины — в городе непрерывно звучали очереди из автоматического оружия, и один за другим грохотали разрывы. Этот шум, как надеялись Попов и Логвиненко, мог, хотя бы частично, скрыть звук передвижения большой массы людей.