Трофимов приложил ладони к вискам. Потер их.
— Ничего не понимаю! Это… это же крах, Хабит! Особисты заставят Амира говорить, и он выдаст нас с потрохами.
На что афганский полковник внешне спокойно произнес:
— Если уже не сделал это!
Майор бросил взгляд на подельника:
— И ты, придурок, так спокойно говоришь об этом? Ты хоть представляешь, ЧТО нам с тобой будет за сотрудничество с главарем душманской группировки, на совести которого сотни жизней наших, да и ваших людей?
Полковник опустил голову:
— Если того пожелает Аллах, ничего не изменить!
Трофимов взорвался:
— Да шел бы ты со своим Аллахом знаешь куда?
— Не говори так! Не надо!
— А что надо? Сидеть и ждать, пока особисты загребут к себе в подвал? Так… спокойно… спокойно… необходимо взять себя в руки. Спокойно! — Майор наклонился к афганцу. — Надо бежать! И немедленно! Ты с машиной?
— Конечно, но какое это теперь имеет значение?
Обреченность полковника взбесила Трофимова:
— Да приди ты в себя! Или к стенке встать хочешь? Где стоит твой «УАЗ»?
Дверь кабинета распахнулась.
На пороге показался старший лейтенант Листошин. Был он в полевой форме, с автоматом. Офицер и ответил на вопрос своего бывшего начальника:
— Машина господина Хабитдина стоит, как и положено, на стоянке у КПП штаба. Что еще вы хотели бы узнать, майор?
Появления командира взвода спецназа Трофимов даже в мыслях не допускал, поэтому сначала опешил:
— Листошин?.. Но…