— Не допустим, а нет.
— Ну ладно, нет, — согласился мулат, выжидательно глядя на девушку. В его глазах промелькнуло какое-то неясное подозрение.
Ольга прищурилась. Лицо ее стало более жестким, губы подобрались, и сама она стала напоминать пантеру, готовую к прыжку.
— И значит, банковский депозит ты тоже открыть не можешь? — продолжала она дальше свою цепочку настораживающих Жака вопросов.
— К чему это ты ведешь?
— А к тому, что придется нам, дорогой, весь безнал оформить на меня.
— Шутишь? — садовнику стало вовсе не до смеха. Он непонимающе смотрел на Сытину.
— Нет, с чего мне шутить? Я абсолютно серьезно. Суровая необходимость, — развела руками Ольга.
— Хм… Интересно, — растерялся Жак. — С тобой все ясно. А что же я получу?
— Что? Жизнь и свободу, вот что! Ну и немного денег…
— Немного? — изумленно проговорил мулат. — Что значит «немного»? Я из-за этого побега жизнью рисковал, а ты мне — «немного»! Я же все это делал для тебя… Для нас обоих!
— Но ведь жизнь ты сохранил, так? Так. Что может быть важнее этого в вашей проклятой Африке? Или ты хочешь, чтобы я отцу про тебя рассказала? — На лице девушки появилась презрительная усмешка. — Так я это могу запросто сделать. Только ты вряд ли обрадуешься. У тебя ведь никакой отмазки нет…
Африканец посмотрел на нее взглядом затравленного зверя:
— Милая, ты что, серьезно?
— Абсолютно. Мы выбираемся отсюда, оформляем депозит на меня, я отдаю тебе твою часть денежек — и… ты забираешь ребенка.
Садовник опешил:
— Что?!
— Я что, неясно говорю? Ребенок — твой, ты его и забирай!
— Но это же…
— Напомнить? — взбешенно почти прокричала Ольга. — Или тебе память отшибло?