– А вот тут ты ошибаешься, капитан, потому что разговор у нас с тобой о другом пойдет. Не о пожаре.
Особист развернул к Кошкину экран компьютера, защелкал клавишами.
– Узнаешь?
На экране виднелась моторка, до половины вытащенная на берег в безлюдном месте. Снимок был сделан сегодняшним утром.
– Моя моторка, – признал Кошкин. – Только что она здесь делает? Я ее в сарае закрытой на замок оставлял.
– Получается, что угнали твое личное плавсредство…
– Не знаю. Я ее вчера днем как в сарае оставил под замком, так больше и не наведывался.
– А теперь объясни-ка мне, капитан, каким образом случилось так, что кожух подвесного мотора твоей лодки пробит из огнестрельного оружия? Предположительно из пистолета Макарова.
– Ничего по данному вопросу пояснить не могу. Это для меня и самого новость, – спокойно ответил Кошкин.
– Странно все получается… – начал было особист, но услышал, как за окном останавливается машина, приоткрыл занавеску, выглянул и негромко выругался. – Принесла нелегкая…
Кошкин сразу почувствовал, что Островец дорого дал бы за то, чтобы испариться без остатка, исчезнуть, а потому приободрился.
Дверь без стука отворилась, и в кабинет вошел генерал Васьков.
– Разговор есть, подполковник, – мрачно произнес он.
– Мне идти? – поинтересовался Кошкин.
– Свободен, капитан, свободен, – ответил за Островца Васьков и заложил руки за спину.
Когда генерал остался с особистом с глазу на глаз, он спросил:
– Ну, что, вредитель? Ты под кого копаешь?
– Так ведь ЧП в части, товарищ генерал…
– Было бы ЧП, я бы тебе сам об этом сказал. Ты почему личный состав от боевой подготовки отрываешь? Развернул здесь инициативу, офицеров третируешь… Баня – не тот объект, из-за которого боеготовность части может пострадать.
– Товарищ генерал, я…