– Федор! – почти простонал Рождественский, накрывая своей ладонью запястье товарища. – Ты почему такой кровожадный? То деда не добили, то машину сжечь… Она-то тебе чего плохого сделала? И на кой черт нам лишнее внимание к себе привлекать? Тихо уходим, тихо. На мягких лапках, без стрельбы и пожаров.
– А может… – Багров попытался настоять, но Артем не дал ему продолжить:
– Прекрати, Федор! Убери «ствол». Не настрелялся еще?
Федор Аверьянович неохотно – очень неохотно! – убрал пистолет в кобуру. Рождественский, покопавшись в машине, вытащил саперную лопатку.
– Что делать собираешься? – с любопытством спросил Багров.
– Будем хоронить, – ответил Артем. И добавил, разъясняя: – Оружие, амуницию… Нам это больше не пригодится.
– Может, хоть один «ствол» оставим? – Сейчас голос Федора Аверьяновича звучал почти жалобно. Ему, человеку военному, живущему последние несколько лет в режиме «война», было непривычно и даже страшно остаться без оружия. Не ощущая привычной тяжести, он чувствовал себя примерно так же, как мог бы себя чувствовать обычный человек, оказавшийся голым на людной городской улице в час пик.
– Фе-дор! – усилил нажим в голосе Артем. – Россия ни с кем не воюет. Сейчас, по крайней мере. И таскаться по просторам Родины с оружием… несерьезно.
Багров тяжело, даже, можно сказать, горестно вздохнул.
– Не стони так жалобно, – бросил Рождественский, вслед за лопаткой извлекая из «уазика» обычную солдатскую плащ-палатку. Прихватив имущество, он направился к густым кустарникам, бесформенной глыбой темнеющим неподалеку.
– Помочь?… – поинтересовался Багров.
– Посвети, – не оборачиваясь, попросил Артем.
Еще раз тяжело вздохнув, Федор Аверьянович взял фонарик – одну из обязательных принадлежностей снаряжения наемников.
На оборудование тайника ушло около получаса. После того как оружие и амуниция были «похоронены», на месте «могильника» не осталось ни малейшего следа. Напоследок Артем даже чуть примятую траву аккуратно ладонью расправил. Лишнюю землю отнес в плащ-палатке в сторону, после чего горстями разбросал по окрестностям.
– Ну, вот и все… – Забросив лопатку и плащ-палатку в машину, Рождественский отряхнул руки. – Кончилась наша служба.
Действительно, сейчас они практически ничем не напоминали людей военных. Ну, разве что пятнистым обмундированием… Но его в наши дни кто только не носит! Ветераны необъявленных войн, участники неформальных молодежных объединений, дачники, просто фанаты милитаристской символики. Так что одежда не должна была вызвать какой-то повышенный интерес к их персонам.
– И чем теперь займемся? – негромко поинтересовался Багров перед тем, как тронуться к станции.
– Есть один вариант… – отозвался Артем. И вытащил из кармана сотовый телефон.
По памяти набрал длинный федеральный номер. Один гудок. Второй. Третий. Рождественский терпеливо ждал ответа. Да, там, куда он сейчас звонил, была глубокая ночь, даже скорее раннее утро. Но он точно знал – ему ответят. И действительно, после пятого гудка раздался чуть хрипловатый, видимо, со сна, голос:
– Слушаю…