«Конечно, — думал Ван Герт, — можно обратиться в полицию, но кто поручится, что в кармане у Алекса не было диктофона. В таком случае, я — сообщник, решивший обвести бандитов вокруг пальца. И уж явно не жертва. Поэтому, ничего иного, кроме, как платить, не остается. А мальчик должен жить. Он будет жить. Даже ценой моей никчемной жизни».
Глава 16
Дорога в поселке напоминала творожную массу: хлипкая, скользкая, обволакивающая. Если вообще, накатанная в грязи, колея имела право именоваться дорогой. И перед этим были все равны — и трактор, и лимузин. Вот и депутатская «Ауди», будто светская дама, невесть как попавшая в свинарник, брезгливо перебираясь от лужи к луже, осторожно несла вперед аристократическое тело. Спрятанные в капоте лошади не узнавали кучера. Водителя и, в самом деле, Альберт отпустил — в поселок он всегда ездил один. Теперь вот мучился.
В доме его ждали. Кабанов, разливая коньяк, что-то балагурил и сам же смеялся.
— А! Вот и наш Альбертик! — Хозяин встал, широко расставил руки и пошел навстречу. Мужчины обнялись. — Опаздываешь.
— Извини. Дела, раньше никак.
Альберт подошел к Кабанову, пожал ему руку.
— Привет, Анискин.
— Здорово. Все остришь?
Хозяин похлопал Самолкина по плечу.
— Ну, садись, давай. Толя, плесни ему штрафную.
Кабанов скептически посмотрел на депутата, но коньяка налил и даже с горкой.
— Мужчины, — Альберт тяжело выдохнул. — У меня новость. Пренеприятнейшая.
— Что опять?
— Одну минуту.
Альберт поднес рюмку к губам и, не дожидаясь остальных, выпил.
— Ого! — Кабанов замер от удивления. — Альбертик, что-то стряслось?
— Вот вы сидите здесь, — Депутат взял ломтик лимона и втянул в себя его запах, — коньяк пьете и не ведаете, в каком дерьме скоро окажетесь.
— Что, мировая революция?! — Кабанов попытался сострить. — Или Госдуму опять распускают?!