— Ну, а как иначе-то?!
В недоумении, будто показывая «мужики, что вы мне не верите?!», Самолкин развел руками. Мужики верили, но с большим трудом. Уж больно невероятной казалась мысль о банкротства целой страны.
— Ладно, давайте лучше выпьем. Толя, налей еще.
Хозяин поднял рюмку, выждал, пока остальные последуют его примеру и, пафосно произнес.
— За то, чтобы твои прогнозы, Алик, так и остались прогнозами.
Самолкин хотел что-то возразить, но, увидев, что все стали пить, досадливо махнул рукой.
— Вот увидите.
Коньяк понемногу расслаблял, размачивал виноградной крепостью натянутые струны. Хозяин откинулся на спинку кресла, ослабил галстук.
— Альберт Борисович, давай от глобальных к делам нашим грешным. Как у тебя с наличностью?! Кредит имеет свойство быть ограниченным.
— Да отдам я бабки. Отдам!
— Когда? Сам говоришь, банкротство скоро, потом ищи тебя.
— Да ты что?! Сомневаешься?
— Нет, Алик, не сомневаюсь. Но хотелось бы поскорее.
— Ладно, хотел потом, но чувствую, не получится. В машине лежат. Хочешь, хоть сейчас принесу?!
— Вот это разговор. — Хозяин улыбнулся. — Ладно, не торопись, потом — когда выйдем. Не боишься в машине-то оставлять?!
— Боюсь… а то делать?
Да! Вот еще что! Хотел узнать, как тебе новенькие?!
— Пацанчики-то?! Улет просто! Эти даже получше прежних будут. Особенно, этот … как его, — депутат сморщил лоб, в попытке вспомнить имя. — Во! Максик, кажется! Ну, такой лапочка. Все тебе сделает, и говорить ничего не надо. С полуслова понимает.
— Стараемся. — Хозяин вальяжно улыбнулся. — Выцеживаем самородки из отбросов.
— Пацан — душка просто.