Расстрельщик

Сам он хорошо знал, что это именно так. И Тихомиров почти ему поверил. Еще небольшое усилие – и он готов.

– Пусть выдумки, – повторил Корнеев. – Но кое-что из сказанного я могу подтвердить документально.

Раскрыл папку.

– Здесь копии милицейских документов, Борис. Прочитай. Не было никакой автокатастрофы. Труп твоей жены обнаружили в районе станции метро «Беговая». Вот протокол осмотра места происшествия. А вот акт судебно-медицинской экспертизы. Нигде ни слова об автокатастрофе. Ее убили, Борис.

На Тихомирова было страшно смотреть. Лицо его стало совсем неживое. Все, что ему ни скажешь сейчас, отпечатается намертво где-то в подкорке.

– Молотов, – подсказал Корнеев, глядя собеседнику в глаза, как это делают гипнотизеры. – Молотов все это подстроил.

Тихомиров вдруг резко подался вперед и схватил страшную папку. Корнеев не пытался его остановить.

– Почитай, – сказал он.

Ему хотелось остаться здесь, в комнате, но он знал, что лучше оставить Тихомирова одного. В одиночестве все воспринимается иначе. Дать ему полчаса, пусть ознакомится с бумагами. И если за эти полчаса не сойдет с ума, с ним можно будет работать. Ничего особенного не потребуется. Оружие у него есть. Останется только по-умному намекнуть ему, что делать дальше.

Глава 49

По телевизору не показывали ничего интересного. Корнеев провел перед экраном четверть часа и понял, что заснет, если просидит в кресле еще хотя бы пять минут.

Поднялся, послонялся по коридору, заглянул в комнату, где оставил Тихомирова. Боря сидел в кресле, обхватив руками голову. Листы бумаги рассыпались по паркету. Прочитал и дозревает. Корнеев не стал ему мешать.

Прогуливаясь по коридору, он прошел почти в самый его конец и вдруг обнаружил, что стоит перед той самой дверью, за которой накануне увидел «Базылева». Он не сразу решился ее распахнуть. Почему-то побаивался – чего? Сам себе не мог ответить. Наконец толкнул дверь. Она открылась легко и бесшумно. В комнате никого не было. Так же пустынно и тихо, как и во всем доме. Корнеев переступил порог. И почти сразу увидел кровь. Он не обратил бы внимания на эти мелкие капли на полу, если бы не имел кое-какого опыта. Оглянулся на дверь, словно кто-то мог за ним следить, и медленно опустился на колени. Да, пятна засохшей крови. И совсем свежие, судя по всему.

Корнеев, перемещаясь едва ли не ползком, обследовал всю комнату. У кресла, в котором он видел «Базылева» в последний раз, следов крови не оказалось. Но зато здесь кто-то очень тщательно вытер пол. Заметно было, что старались, но в стыках между неплотно пригнанными брусками паркета кое-что все же сохранилось. Вот здесь, у кресла, было больше всего крови. Ее-то замыли, но забыли о мелких каплях, оставшихся чуть в стороне.

Еще раз ползком по комнате. Теперь Корнееву стало ясно, что мелкие капли не разбрызганы там и сям, а тянутся едва видимой цепочкой – к двери. Если он не ошибался, то где-то в коридоре должны обнаружиться и крупные капли. Они обязательно должны быть. Как бы осторожно ни несли труп – кровь капает.

Он оказался прав. Еще одно пятно. И еще. Корнеев добрался едва ли не до входной двери дома и вдруг потерял след. Вернулся назад. Одно из пятен было совсем замечательное. Крупное, похожее на подсохшую корочку. За такой след любой эксперт полжизни отдаст.

Корнеев взял на кухне нож, чистый целлофановый пакет и вернулся к тому замечательному пятну. Склонился над ним, встав на колени. Пол был деревянным. Достаточно снять тонкий слой стружки вместе с пятном, и лучшего подарка для экспертов не придумать. Корнеев проколдовал над «подарком» целых пять минут, прежде чем сумел сделать такой срез, какой хотелось. Опустил стружку в целлофановый пакет, вздохнул с чувством выполненного долга, распрямился, все еще стоя на коленях, и увидел Захарова. Тот стоял напротив, в трех шагах, и с нескрываемым интересом наблюдал за происходящим. В его глазах не было злобы. Только холодная решимость. С такой решимостью убивают.

Корнеев сделал попытку подняться, но не успел – Захаров откуда-то из-за спины выдернул пистолет и сказал, не повышая голоса и словно бы даже с насмешкой:

– Ну что, попался, сыщик?

И Корнеев понял, что жить ему осталось совсем недолго.