Улыбнулся, чтобы показать, что ничего, собственно, не происходит. Корнеев не знал, как следует себя вести.
– Ты прости меня, Вадим. Это было не совсем порядочно, но меня заставили. Я бы ничего тебе сейчас и не сказал, но у меня неприятности.
– Какие неприятности?
– У меня человек пропал.
– Не понял.
– Сотрудник мой исчез. Бесследно. Там, на Кипре. Надя Ткаченко.
Большего потрясения в своей жизни Корнееву еще не доводилось испытывать. Он молчал, потому что начисто лишился дара речи. Захаров понял, что информацию надо выдавать прямо сейчас, пока собеседник пребывает в смятении.
– Дурацкая история, Вадим. Ты засобирался в командировку, якобы в Баку, а моей Тамаре втемяшилось в голову, будто ты Ритке голову морочишь. Адюльтер. Зная мои возможности, потребовала от меня твою честность проверить. А я по глупости согласился.
Видимо, «по глупости» ему самому показалось недостаточно правдоподобным объяснением, и он поправился:
– Или я делаю это, или – все.
– Что – все? – начал обретать дар речи Корнеев.
– Развод, Вадим. Сестра, говорит, мне дороже, чем ты. В общем, заслал я по твоему следу сотрудницу.
– Что это за структура, где ты сейчас работаешь?
– Коммерческая охрана. У нас своя агентура, то да се. Я там не последний человек, вот и воспользовался возможностями. – Подумал и добавил: – Себе на голову.
– Как ты мог? – вспылил Корнеев.
Значит, все, что сказал ему Христич, – правда, Надю к нему подослали.
– Она должна была привезти фотографии из твоего «Баку», – сказал со вздохом Захаров. – Только и всего. И где бы ты ни был, я сказал бы Тамаре, что снимки действительно сделаны в Баку.
Пытался оправдаться хотя бы задним числом. Но выглядело это довольно жалко. В подобных случаях бьют по лицу и рвут отношения навсегда. Корнеев так и поступил бы. Но вся штука была в том, что Надю Ткаченко полковник Христич выкрал с Кипра и теперь удерживал у себя. И это полностью меняло дело. Корнеев раздумывал, но не мог решить, как следует поступить.
– Глупая история, Вадим. И я не знаю, как буду из нее выпутываться.
– И я.