Украсть у президента

– Они сторожа там оставили. Присматривающего.

– «Они» – это кто? – уточнил Корнышев.

– Наши предшественники, Слава. Те, на кого работал полковник Ведьмакин. Сам Ведьмакин про этого Павлова, я думаю, ни сном ни духом. Он свою часть работы выполнял… Я Ведьмакина имею в виду… А рядом были люди, у которых своя работа. Попова там оставили для того, чтобы рубить концы, если это понадобится. Чтобы в случае чего всех Ведьмакиных – в расход.

– В случае чего?

– Если на них выйдут такие, как мы. Смотри, сам Ведьмакин мертв, его убили и кремировали. Якобы. Семья его живет на Кипре и ни о чем не знает, они не в курсе служебных дел полковника Ведьмакина. Но в случае опасности, если вдруг расследование начнется, если появится кто-то, кто будет искать эти пропавшие миллиарды – тут запускается механизм уничтожения.

Калюжный двинул по столу стопку бумажных листков. Корнышев покосился на бумаги и узнал их – это был его собственноручно написанный сразу по возвращении с Кипра рапорт.

– Ты здесь воспроизвел свой разговор с абонентом в Цюрихе, – сказал Калюжный. – Я еще раз внимательно его изучил. Механизм уничтожения, о котором я говорил, включился в тот самый момент, Слава, когда ты в Цюрих позвонил.

– Это я понял еще на Кипре. Он сказал мне, что будет звонить в полдень. И не позвонил. Он просто к двенадцати часам прислал убийцу. Я еще когда с ним ночью разговаривал, то понял, что ему очень важно знать, что я – это я. Что звонок не случайный и что это связано именно с Ведьмакиным. Я назвал ему эту фамилию – и это было как пароль, я это сразу почувствовал. Но кто бы мог подумать, что будут убивать!

Корнышев покачал головой.

– Они давали возможность Ведьмакиным жить спокойно и никак себя не проявляли, пока не получили сигнал о том, что на Ведьмакиных вышли. Вписанный от руки в путеводитель телефонный номер – это только одна из оставленных ими закладок, я думаю. Там были еще какие-то закладочки, на одну из которых непременно были должны наткнуться люди, которые ищут пропавшие миллиарды. Только это люди, которые ищут тщательно, которые знают, что искать, где искать и как искать… И если кто-то позвонил в Цюрих и назвал фамилию Ведьмакина – это значит, что кто-то вышел на след президентских миллиардов.

– Но как же так! Ведь они против своих, получается! Своих же косят без разбора!

– «Свои» – это мы? – приподнял бровь Калюжный.

– Ну, конечно!

– А откуда им знать, что это свои?

– Разобраться же можно! – убежденно сказал Корнышев. – Выяснить для начала, кто позвонил в Цюрих! Встретиться! Прощупать! Это же элементарно делается!

– И что бы они выяснили, встретившись с тобой?

– Что я такой же, как они. Что я офицер, а не бандит с большой дороги.

– А разве погоны на твоих плечах – стопроцентная гарантия того, что ты действуешь в интересах государства, а не какого-нибудь подонка? Они выстроили систему безопасности с большим запасом прочности, – сказал Калюжный, и в его голосе Корнышеву почудилось что-то похожее на уважение. – Вот эта история, – он похлопал ладонью по докладной записке Корнышева, – меня даже немного напугала, если честно. Потому что мы прежде недооценивали их, похоже. Все намного сложнее, оказывается. И так легко мы до этих денег не доберемся.

Он вздохнул, демонстрируя степень своего уныния.

– Как там Ведьмакина? – спросил почти равнодушно.