Украсть у президента

22
18
20
22
24
26
28
30

– Он должен к вам вернуться, – сказал Корнышев. – Но надо подготовить всех. И его – тоже.

– Я не верю вам, – пробормотала Катя.

Сейчас неверие казалось ей спасительным. Но Корнышев не позволил ей скрыться за недоверием и для встряски хлестнул обидными словами:

– Вам было удобно сидеть на Кипре и скорбеть потихоньку о погибшем в далекой России отце? Только ведь он не погиб, Катя. Он жив. Но он болен. Его надо к жизни возвращать, а не скорбеть. Он жив, поймите.

* * *

Сначала Горецкий взял такси и поехал в центр. Там в одном из переулков он попросил таксиста свернуть в арку старинного жилого дома и остановить машину. Спешно расплатился, вышел из машины и прошел во двор-колодец, успев прежде, чем повернул за угол, бросить взгляд за спину. Такси сдавало назад, занимая почти всю ширину арки, и если бы какая-то машина преследовала Горецкого, то пришлось бы ей ждать, пока такси выкатится в переулок. И прохожих тоже не было видно.

Горецкий пробежал через двор, вошел в подъезд жилого дома и вышел с противоположной стороны, где, по-видимому, был черный ход. Еще один двор, снова арка, и Горецкий оказался в другом переулке. Под арку, через двор-колодец, следующий переулок. Здесь он остановил проезжавшую по переулку машину, тотчас же согласился на затребованную жадюгой-водителем несусветную плату и отправился на Китай-город. Еще в дороге расплатился, в Солянском проезде выскочил из машины, даже не дождавшись ее полной остановки, нырнул в метро, спустился на платформу и тут встал равнодушно-скучающим горожанином, ожидающим поезда. Прибыл состав. Горецкий вошел в открывшиеся двери и даже раскрыл припасенную заранее газетку, будто ехать ему предстояло далеко и долго, но в последний момент выскочил из вагона, разжав руками смыкающиеся челюсти дверей. Они громко чавкнули у него за спиной. Горецкий бросил взгляд вдоль состава. Никто, кроме него, из вагонов больше не вышел. Железная змея электропоезда лязгнула и уползла в черный провал туннеля. Горецкий перешел на противоположную сторону платформы и уехал по другой ветке метро.

На окраине Москвы он взял такси и отправился дальше. Вышел из машины, прошел через сквер, там снова взял такси. До нужного ему дома он не доехал, вышел раньше и еще минут десять шел пешком, петляя, как заяц.

Прошел мимо дома, в котором теперь жил Глеб, бросил взгляд на окна третьего этажа. Кухонная форточка была открыта. Так и договаривались. Глеб сделал небольшой крюк по дворам окрестных домов, еще раз убедился, что слежки нет, вернулся к знакомому дому и поднялся на третий этаж.

Дверь ему открыл Глеб. Горецкий быстро переступил порог, захлопнул за собой дверь, и только после этого сказал придушенным голосом:

– Привет!

Глеб молча кивнул в ответ.

– Как дела? – спросил Горецкий.

Глеб пожал плечами. Горецкий негромко рассмеялся.

– Не дрейфить! – скомандовал он. – Все идет по плану! Где сестренка?

– Спит.

– Это хорошо. Пойдем на кухню покалякаем.

Прошли на кухню. Глеб смотрел мрачно.

– Подполье, брат, – понимающе сказал Горецкий. – Тут выдержка нужна.

Окинул взглядом кухню.

– Как устроились?