– В будке который.
– В какой будке? – разрывался между наблюдением за подъехавшей машиной и непонятными словами азербайджанца Корнышев.
– Где газеты.
– Что – газеты?! – будто током ударило Корнышева.
– Ваш друг! – с подобострастием доложил торговец.
– Почему мой друг?!
– Тоже засада.
– Он не продает газеты? – спросил Корнышев, стремительно вываливаясь из машины. – Кто там обычно продавец?
– Там бабушка продавец.
– А мужик этот?
– Сегодня первый день.
Из машины Горецкого, которую Корнышев не выпускал из виду, вышел Глеб и уже собиралась выходить Женя Нефедова, но тут распахнулась дверь газетного киоска.
Корнышев рванул из-за пояса пистолет, но ему еще далеко было бежать, и киллер успел выстрелить несколько раз. Он так был поглощен расправой со своими жертвами, что не заметил приближения Корнышева, а когда обернулся, было уже поздно. Корнышев опередил его на доли секунды, выстрелив первым. Киллер упал. Корнышев склонился над расстрелянным Глебом, убедился, что тому уже ничем нельзя помочь, заглянул в салон машины. Женя упала в проем между задними и передними сиденьями, а Горецкий сидел за рулем, запрокинув голову на подголовник кресла, и вся его футболка была красной от крови. Корнышев выволок Горецкого из машины, сел за руль, повернул торчащий в замке зажигания ключ. Двигатель завелся. Держащиеся на почтительном расстоянии случайные свидетели смотрели испуганно. Корнышев рванул машину с места, проехал два квартала, свернул в переулок, где стояла его машина. Выскочил на асфальт, распахнул заднюю дверцу. Он хотел посмотреть, жива ли Нефедова. Но едва дотронулся до нее, она завизжала, закричала испуганно:
– Не убивайте меня!
– Назовите ваши имя, отчество и фамилию.
– Евгения Николаевна Нефедова.
– В каком городе вы живете?
– В Туле… Раньше жила… Сейчас в Москве.
– Как вы оказались в Москве? Когда это произошло?
– Я не помню. Я после катастрофы. Меня на лечение привезли… Наверное…