– Какое тебе дело? – возмутился Тесадзе.
– У вас с сыном плохие отношения, – упрямо повторил Китайгородцев. – Поэтому то, что вы дружны с Проскуровым, еще совсем не значит, что Реваз к Проскурову относится хорошо.
– Тебе какое дело? – все больше мрачнел грузин.
– Мне не было бы дела, – ровным голосом произнес Китайгородцев. – Если бы не история с Лорией.
Лицо Тесадзе вытянулось.
– Какой Лория? – пробормотал он. – Зачем тут Лория?
Китайгородцев молчал.
– Зачем ты говоришь про Лорию? Откуда знаешь вообще? – хмурился Тесадзе.
Он так разволновался, что теперь у него отчетливо проявлялся грузинский акцент, который прежде был почти незаметен.
– Я все сказал, – сообщил Китайгородцев. – А большего сказать не могу. Извините.
Тесадзе шумно вздохнул. Разволновался.
– Я у вас спрошу, если позволите, – сказал Китайгородцев. – Как ваш сын воспринял эту историю с Лорией?
– Пошел ты к черту! – растерянно огрызнулся грузин.
– Я так и думал.
Похоже, что сынуля не разделял отцовских взглядов. И даже, может быть, осуждал старшего Тесадзе за то, что тот принял сторону Проскурова и помог ему посадить родственника.
– У меня к вам просьба, – сказал Китайгородцев. – Пожалуйста, сегодня же позвоните Проскурову и скажите ему, что ваш сын по семейным обстоятельствам уезжает из Москвы и поэтому не будет работать у Проскурова.
– Вот!
Тесадзе с огромным удовольствием продемонстрировал собеседнику фигу. Пальцы у грузина были пухлые и короткие, и фига получилась смешной. Но Китайгородцев не засмеялся.
– Ваш сын у Проскурова работать не будет! – сухо произнес он.
– Очень даже будет! – мстительно сообщил Тесадзе.