Подполковник оценивающе посмотрел на невесту.
– А чего ж ее бояться? – спросил он с сомнением.
– Она знаете какая! – сказал Миша и судорожно вздохнул. – Она справедливая, конечно. Но строгая.
– Дерется? – догадался Байстрюков.
– Еще как! – закручинился Миша, вспомнив. – Мы с ней однажды в деревню должны были поехать. За дешевой картошкой. А я с друзьями пиво пил. И вспомнил поздно. На два часа опоздал. А она меня ждала на платформе Перерва. С пустыми ведрами. И я потом был две недели на больничном.
– Почему? – приподнял бровь подполковник.
– Я ж говорю, – вздохнул вконец расстроившийся Миша, – она с ведрами меня ждала. Хорошо еще, что с пустыми.
– Поня-я-ятно, – протянул подполковник, которому вся картина теперь была видна как на ладони. – Поди-ка сюда! – махнул он рукой призывно Клаве.
Та приблизилась.
– Из-за тебя сделка срывается, – сразу взял быка за рога Байстрюков. – На полтора миллиарда долларов. Или как мы, интеллигентные люди, говорим – на полтора арбуза.
– Ух ты! – сказала Клава уважительно.
– И надо это как-то все решить, чтобы всем было хорошо. Ты как вообще? – испытующе глянул Байстрюков.
– В смысле? – не сразу поняла Клава.
– В смысле – чтобы ко всеобщему удовольствию, – пояснил туманно Байстрюков.
– Удовольствие – это хорошо, – не стала кривить душой Клава.
– Вот я и говорю! Казне – доходы! Гватемале – наши самолеты! Тебе – новый трамвай!
– Какой такой новый? – обмерла Клава, не смея поверить в близкое счастье.
– Ты ж в трамвайном депо? На трамвае каждый день катаешься? Я договорюсь, чтоб тебя на новый трамвай перевели!
– Ох! – засветилась от счастья Клавдия.
– А Мишку твоего пока в командировку, – как бы между прочим сказал Байстрюков. – В Латинскую Америку. Он не против.