Она не ответила, но, как мне показалось, прилипла ухом к железному листу.
– Позови кого-нибудь из взрослых, – попросил я. – У меня сломалась машина.
Никакой реакции в ответ, и тогда я снова нажал кнопку звонка. Ну не может же девчонка быть дома одна! Звонок вдали еще не захлебнулся, а уже громыхнуло железо и приоткрылась створка ворот. В образовавшуюся щель мышкой проскользнула уже знакомая мне девчушка и выпалила, тараща на меня глазенки:
– Папа!!!
Похоже, что папой для нее был каждый гость мужского пола. Я представил себе, каково эти вопли слышать папе настоящему.
Следом за девчонкой за ворота вышел паренек в очочках, стопроцентный «ботаник», и сказал, смущаясь и краснея:
– Ой, здравствуйте, Евгений Иванович! Вы простите, Евгений Иванович, Катька всех папой называет.
Он взял сестру за руку и держал ее крепко.
– Тебя как звать? – спросил я.
– Никита.
– Кто-нибудь из взрослых дома есть, Никита? Я тут немножечко сломался, – кивнул я в сторону своей машины.
Парнишка увидел спущенное колесо, произнес понимающе:
– Насос нужен? Или домкрат?
– Домкрат.
– Не знаю, – сказал он неуверенно. – Надо посмотреть.
– Пойдем посмотрим, – предложил я доброжелательно, и ему некуда было деваться, а тут я еще взял Катю за руку, и получалось, что в дом мы пойдем все втроем.
– Папа на работе, мама дома, – говорил Никита, когда мы шли по выложенной бетонными квадратами дорожке. – Но я сам посмотрю. В гараже.
Мы подошли к дому.
– Подождете? – вопросительно посмотрел на меня Никита.
– Вместе с сестренкой твоей, – кивнул я.