– Олег Игоревич! – еще раз набрался храбрости коммерческий директор. – Это же на нас крест сразу можно ставить! Без грузовиков мы ничто! Их в последнюю очередь надо отдавать! Уже когда совсем ничего не останется…
Он осекся, поняв, что сейчас грянет буря. Хорошо знал шефа. Но оказалось, что ошибался. Вместо того чтобы напомнить о том, кто тут хозяин, Звонарев сказал негромко:
– Я продаю свою квартиру.
И эти простые слова прозвучали страшнее самого страшного крика.
– Иди! – сказал Звонарев потерявшему дар речи коммерческому директору.
Когда тот ушел, Звонарев позвонил Полине, спросил, как дела.
– Нормально, – ответила дочь.
Вчера они не очень хорошо расстались. Когда Звонарев сказал Полине, что она должна ехать с Хеджи, Полина не сразу поверила. Пришлось поведать ей на ходу придуманную историю о каких-то мифических компаньонах, которые вот-вот сюда приедут и с которыми у Звонарева должен произойти очень важный и совершенно конфиденциальный разговор. Выглядело неправдоподобно, Полина встревожилась. Чтобы пресечь расспросы, Звонареву пришлось ее выпроваживать едва ли не силой. В общем, не очень красиво все выглядело.
– Поживи пока у Хеджи, – сказал Звонарев.
По кабинету плавали клубы табачного дыма.
– У тебя все в порядке? – спросила Полина.
– Вполне. А почему ты спрашиваешь?
Он и сам чувствовал, как фальшиво звучат его слова. И Полина наверняка догадывается. Не маленькая ведь.
– Я испугалась вчера.
– Чего ты испугалась? – спросил Звонарев.
У него был недовольный и высокомерный голос.
– Так, вообще, – ответила Полина.
У них не принято было открыто проявлять свои чувства.
В кабинет зашел коммерческий директор. Прошел к столу, положил перед Звонаревым лист бумаги. Звонареву бросилось в глаза крупно выведенное слово «Заявление». Продолжая разговор с Полиной, придвинул лист поближе, пробежал взглядом по строчкам. Это было заявление об уходе. Звонарев поднял глаза на своего подчиненного. Тот имел вид бледный, но решительный. Все понятно, крысы бегут с корабля. Знает, стервец, что возникли проблемы. А когда услышал, что придется продать грузовики и дела, следовательно, очень и очень плохи, тотчас же стал смазывать лыжи.
Не говоря ни слова, Звонарев подмахнул заявление. Борис топтался в нерешительности и не уходил.