Баксы для Магистра,

22
18
20
22
24
26
28
30

– Похоже, – осторожно признал он. – Очень похоже!

* * *

Пансионат был безжизненно тих, но в нескольких окнах второго этажа, как и прежде, горел свет. Я осторожно приблизился к двери и потянул за дверную ручку. Заперто.

– Давайте я, Евгений Иванович! – шепнул Оглоедов.

Он бы выбил эту дверь в два счета, конечно. Но слишком много шума.

– Не надо, – ответил я и жестом увлек своих спутников за собой.

Мы переместились к тыльной стороне здания. Здесь не было светящихся окон, что создавало иллюзию относительной безопасности.

– Открывай окно! – скомандовал я Оглоедову. – Что-нибудь железное у тебя есть?

– Нож!

Оглоедов приблизился к окну и принялся курочить деревянную раму ножом. Нож имел внушительные размеры и очень органично смотрелся в оглоедовских огромных ладонях. Старое рассохшееся дерево капитулировало быстро. Оглоедов толкнул створки. Путь в здание был открыт. Я шагнул в направлении окна, но был остановлен коротким и властным:

– Стоять!

Я не видел человека в пугающе черном провале окна, но по голосу догадался – Сабадаев.

То ли он услышал производимый Оглоедовым шум, то ли случайно оказался где-то поблизости – но мы были раскрыты и потеряли фактор внезапности. Нам оставалось одно из двух: или спасаться бегством, или идти напролом.

– Господин Сабадаев! – громко и внятно произнес я. – Это я, Евгений Колодин. Ставлю вас в известность, что ваш сообщник, которому вы поручили опекать меня, арестован и уже дает показания.

– Кто же его арестовал? Вы? – спросил насмешливо Сабадаев из темноты.

Я по-прежнему его не видел.

– Зачем же я? – пожал я плечами. – На то у нас милиция есть.

– Откуда же ей тут взяться, родной? – не поверил Сабадаев в столь впечатляющую оперативность правоохранительных органов.

– Я тоже думал, что они работать не умеют, – с чистым сердцем сообщил я. – А они, оказывается, на страже. Товарищ капитан! – позвал я, и из темноты пред сабадаевские очи выступил Оглоедов в милицейской форме.

Я уже говорил, что эффектно обставленный выход актера производит на публику неизгладимое впечатление. Сабадаева я до сих пор не видел, но готов был голову дать на отсечение: он в шоке. Пауза. Язык проглотил. А тут еще и Оглоедов подыграл.

– Докладываю оперативную обстановку, – сообщил он в непроницаемую черноту окна таким загробным голосом, при звуке которого почему-то сразу хочется пойти и повеситься. – Пансионат окружен. Скрыться никому не удастся. У моих ребят приказ стрелять на поражение. Так что – воевать будем или сдаваться?