– Я вам верю, – сказал Аникин. – Иначе бы и не просил иногда вашей помощи. От вас я не жду подлостей. И если уж меня решат убрать, то не к вам обратятся, конечно…
– А такое возможно – что захотят убрать?
Аникин пожал плечами и вздохнул:
– Трудно сказать, молодой человек. Наверху понимают, что если я выиграю на выборах, то сделаю все, чтобы правительство ушло в отставку. Все эти казнокрады, бандиты и пьяницы спят и видят, чтобы меня прокатили. Но это мы еще посмотрим. Последние опросы показывают, что я иду с большим отрывом. И у кого-то это обстоятельство способно вызвать желание решить все проблемы одним махом.
– Одним выстрелом, – помрачнев, уточнил Барсегин.
И опять Аникин вздохнул.
– Вполне возможно, – сказал он. – Наверное, мы еще не скоро доживем до тех времен, когда политики будут уходить в отставку бескровно, не цепляясь за власть любой ценой.
Он выглядел несколько уставшим, но страха Дружинин не обнаружил – ни в глазах собеседника, ни в голосе. Перед Дружининым сидел человек, который сделал свой выбор и хорошо знал, что его может ожидать. Конечно, он был сильным. И эта сила вызывала уважение.
– Вы выиграете, вот увидите, – убежденно сказал Дружинин. Ему очень хотелось сказать что-нибудь приятное этому человеку. – Люди за вас…
Открылась дверь, вошла немолодая женщина с листом бумаги в руке.
– Посмотрите, пожалуйста, Сергей Бенедиктович. – Она положила перед ним листок. – Новый вариант предвыборной листовки.
На фотографии Аникин выглядел сосредоточенным и мудрым. Глаза смотрели испытующе.
Аникин пробежал глазами текст.
– Все нормально, – кивнул он. – Только необходимо добавить несколько слов о том, что я раньше преподавал в университете. Человек, тем более политик, не должен быть темной лошадкой. Корни обязательно должны быть! Без этого нельзя.
Он засмеялся и поднял глаза на присутствующих:
– Я правильно говорю?
– Согласен, – подтвердил Барсегин.
Дружинин промолчал.
– Что с вами? – удивился Аникин. – У вас такое лицо…
– Какое? – смутился Дружинин.