– Феденька, сейчас ты снова будешь бить по коробку, но только… Ты глаза-то закрой! Чувствуешь тепло?
– Чувствую, – с неожиданно накатившей вялостью ответил Удалов.
– Вот и отлично. Так вот, ты будешь бить по коробку, Федя, но все время будешь мазать. Мимо бить, понимаешь?
– Понимаю, – все так же вяло ответил Удалов.
– Понятливый! – засмеялся Смирницкий. – Ты будешь стараться попасть, но не сможешь. Ну, открывай глаза.
Смирницкий убрал свою руку.
– Бей по коробку, Федя, – сказал он кротким голосом. – Мы ждем.
Удалов протянул руку и попытался щелчком сбить спичечный коробок, но в последний момент у него почему-то дрогнула рука и палец ткнулся вверх – мимо коробка.
– Ай-ай-ай! – сочувственно протянул Смирницкий. – Не получилось! Что же это такое? Плохо стараешься, Федя! Попробуем еще разок.
Удалов щелкнул еще раз. И еще. Удивительное дело – он не мог попасть, хотя очень старался, по нему было видно, какая его взяла досада.
– Наверное, слишком высоко берешь, – оценил его трудности Смирницкий. – Попробуй целиться пониже.
Удалов ударил и попал пальцем по столу. Наверное, ему было больно. Но он не обратил на это внимания. Он смотрел на этот коробок с ненавистью. Он готов был стереть его в пыль. Но почему-то никак не мог до него достать. Дружинин едва удерживался от смеха. Удовлетворенный этим зрелищем Смирницкий громко хлопнул в ладоши. Удалов вздрогнул, и его взгляд медленно, но заметно стал приобретать осмысленное выражение.
– Феденька! – ласково пропел Смирницкий. – Ты ни разу не попал по этому коробку!
Он смотрел на Удалова со странной смесью торжества и жалости. Удалов недоверчиво хмыкнул и сильным щелчком отправил коробок в дальний угол комнаты.
– Сейчас ты молоток, – улыбнулся Смирницкий, – но минуту назад…
– Что ты плетешь? – скривил губы Удалов.
Кажется, он ничего не помнил.
– Вот он – свидетель, – показал Смирницкий на Дружинина. – Он все видел.
– Что он такое видел?
– Твое бессилие, Федя.