– Жива и здорова, – ответил после секундного замешательства Удалов.
Не надо пока никаких подробностей, решил он. Еще неизвестно, как будет вести себя Воронцов.
– Ты еще встретишься с ней, Саша, но пока это нежелательно.
– Почему?
– Я не могу сейчас сказать тебе всего. Некоторое время ты должен оставаться в тени. История, в которой ты оказался замешан, приобрела какой-то странный оборот, она, можно сказать, еще совсем не закончилась.
– Что вы имеете в виду?
Удалов помолчал, размышляя, как лучше все объяснить.
– Эти деньги, пятнадцать миллионов долларов, – их так и не нашли. Их все еще ищут, Саша. И мне кажется, что кому-то выгодно все представить так, что их похитил ты.
– Деньги присвоил Стас.
– Какой Стас? – нахмурился Удалов.
– Я не знаю всех подробностей, но он, как я понял из его разговоров с Хельгой, некоторое время служил в «Антитерроре».
Удалов с сомнением покачал головой и извлек из кармана блокнот, в котором у него был записан весь первый состав «Антитеррора». Он внимательно просмотрел весь список, хотя и так помнил его неплохо, и сказал, глядя Воронцову в глаза:
– Человека по имени Станислав или Стас в «Антитерроре» не было.
– Возможно, я что-то не так понял. Но я слышал, как он сказал, что преподаватели у них были одни. И еще – что если бы его не выгнали…
– Так его выгнали из группы?
– Я так понял, – пожал плечами Воронцов. – Они вместе – и он, и Хельга – были в этой спецгруппе. Потом его за какие-то прегрешения отчислили, он стал вольной птицей и, как мне представляется, не очень-то чтил закон. Он нашел нас на этом чертовом острове и явно хотел с нами расправиться.
– Зачем?
– Я же говорю – он каким-то образом получил доступ к тем самым деньгам.
– К пятнадцати миллионам долларов?
– Да. И мы становились ненужными свидетелями.