Юра напомнил, что народ здесь проживает разбойный и чуткий:
— Половина аборигенов постоянно стремаются по любому поводу, так что светиться толпой не стоит…
Поэтому мы не стали заезжать во двор, остановились через дорогу на прилегающей улице, выбрав местечко, чтобы просматривался пятачок перед подъездом Барабана.
Юра высадился с правой стороны (левым бортом мы смотрели на объект) и дворами пошел проверить, на месте ли наш клиент.
Через несколько минут он вернулся — все так же с правой стороны, сообщил, что клиента нет и, примостившись у окна с биноклем, приступил к наблюдению.
— Располагайтесь поудобнее, коллеги. Если не повезет, ждать придется долго.
— Ты был в общаге? — усомнился я.
— Угу.
— А почему мы не видели, как ты заходил?
— Залез в окно с другой стороны, через прачечную на первом этаже. Вылез там же…
Ну просто цирк, да и только! Я понимаю, что «светиться толпой не стоит», но что мешает кому-то одному зайти, как все, через подъезд и поинтересоваться, дома приятель, или нет? Мы, между прочим, находимся в столице нашей Родины, а не в каком-нибудь районе боевых действий…
Ждать пришлось довольно долго. Спартак со Степой синхронно дремали, Юра добросовестно наблюдал за подступами к общаге, а я отвлеченно размышлял.
Размышления были из серии «Эй, дядя, а что это за деревня?»
Видите ли, доктор правильно назвал меня рафинированным. Я вырос и развивался в пределах Садового кольца, которое изредка покидал только для того, чтобы прокатиться на экскурсию в какой-нибудь экзотический уголок, все время вращался в интеллигентной тусовке и служил в придворном полку. А еще я прочел очень много книг и отсмотрел неисчислимое количество шедевров мирового синематографа. В связи со всем вышеперечисленным у меня было свое, возможно, несколько идеалистическое представление о жизнеустройстве моей страны.
Дабы избежать отвлеченного философского экскурса, не буду вдаваться в детали, а просто скажу: представление это оказалось не «несколько», а насквозь идеалистическим, и жизнь в моей стране устроена совсем не так, как мне виделось ранее.
Из того, что я увидел за последнюю неделю, можно сделать вывод, что власть в стране принадлежит кланам, кланчикам, разнообразным группировкам и сообществам. Все эти составляющие «общества» поголовно воруют — зачастую в промышленных масштабах, грабят друг друга, регулярно устраивают разборки разной степени тяжести и не стесняются привлекать для этого как отдельные подразделения разных служб, так и сами службы целиком. Чем занимается простой люд, не принадлежащий к кланам и группировкам, я как-то не заметил. Даже работяги-механики, и те непременно вкалывают на какой-то клан и умудряются при этом подымать свои мелкие «темы», сливая полезную информацию представителям другого клана (нас ведь тоже можно за клан посчитать — пусть маленький, хроменький, но пока что вполне жизнеспособный). И ладно бы, если все это происходило бы где-нибудь в Сомали или предгорьях Северного Кавказа! Но это все «варится» здесь, в столице нашей родины и ближнем Подмосковье. Вот сейчас мы сидим чуть ли не в центре Москвы, напротив логова контрабандистов и разбойников, как их отрекомендовал Юра, и стесняемся выйти, дабы, не дай бог, не «засветиться».
Так что вопрос «Эй, дядя, а что это за деревня?» для меня весьма актуален. Я — рафинированное дитя Арбата, постигаю суть современного бытия и заново открываю для себя свою страну…
Барабан появился в начале пятого пополудни с двумя девицами и целой кучей ярких пакетов.
— Вот он, крысеныш, — обрадовался Юра. — С хабаром, видать…
— Это Барабан? — заволновался я.
ebooksa