— Нет, не видел. Ну, по крайней мере, явно никто этого не делал.
— Ясно… Видите, доктор, как все оказалось просто? Могли бы сразу все рассказать и не было бы вот этого безобразия, — тут Валентин кивнул на Палыча.
— Просто я не думал… — доктор с опаской покосился на Палыча. — В смысле, не предполагал, что органы могут применять такие… гхм… методы…
— Доктор, вы укрываете раненого террориста, который взорвал режимный государственный объект. Ну и какого же вы отношения ожидали от органов? Да вас, по логике, без всяких разговоров должен был сейчас штурмовать спецназ — со всеми вытекающими!
— Одну минуту… — доктор опять опасливо покосился на Палыча и озабоченно нахмурился. — Это что ж получается… Пациент упоминал о…
— Пусть это вас не беспокоит, мы во всем разберемся, — оборвал его Валентин. — Пойдемте, посмотрим, как там поживает наш террорист…
Гена лежал в резервном «VIP-люксе», наскоро переоборудованном под реанимационную палату. Размеренно дышал допотопный аппарат, поддерживающий существование инженера «Блиндажа», тихо дребезжал старенький холодильник — «люкс» был под стать нищей больнице и всему нашему социальному здравоохранению. Очевидно, и в «випах» здесь числились дети старших слесарей и водителей снегоуборочных машин, которые получали больше местных врачей и имели возможность заплатить за столь сомнительные удобства.
Голова раненого была почти сплошь забинтована, открытыми оставались лишь рот и ноздри.
— Бинты снять можно? — спросил Валентин.
— Для опознания? — понятливо уточнил доктор. — Это бессмысленно. Лицо изуродовано, под повязкой сплошное мясо.
«И как же нам удостовериться, что это действительно Гена?» — подумал было Валентин, но Палыч предвосхитил этот вопрос, указав на шрам, красовавшийся на запястье инженера.
— И что? — не понял Валентин.
— Это я ему поставил, — с неожиданной грустью в голосе сказал Палыч. — Это Гена, сто пудов.
— Понял, вопрос снят.
Валентин сунул руки под мышки, склонил голову набок и, искоса поглядывая на Гену, погрузился в размышления. Собственно, размышлять уже не имело смысла: все ясно, нужно решать вопрос, но…
Валентин упорно перебирал варианты, проверяя себя. Нельзя ли выйти из положения как-то иначе? Бывает ведь так, что ситуация только с первого взгляда кажется однозначно тупиковой, а если как следует присмотреться, всегда можно найти какой-то спасительный выход…
Да, бывает. Но сейчас не тот случай.
Гена обречен. Доктор тоже.
Валентин наконец определился и молча раздал команды: со значением посмотрел на Палыча и кивком указал на Гену. Чтобы исключить превратное толкование, дополнительно кивнул на аппарат. Затем перевел взгляд на Шоту и вообще без всяких намеков ткнул пальцем в холодильник.
На этот раз Палыч не подвел: сразу все понял, скорбно поджал губы и, окатив Валентина свинцовым взглядом, молча кивнул.