Приснись мне, убийца

22
18
20
22
24
26
28
30

– Диагноз предварительный, – напомнил Хургин. Но это не имело значения. Слово было произнесено.

– У него никогда не было ничего такого, – сказал Большаков недоверчиво.

– Какого «такого»?

– Припадков. Они ведь должны быть?

– Не обязательно. Особенно на начальной стадии. Болезнь развивается скрытно, потом вдруг – р-раз! – припадок. Люди думают, что болезнь только началась, а она развивалась уже давно.

Хургин придвинул историю болезни.

– Вы часто обращались к врачам в последнее время по поводу Виталика?

– Да.

– Они ставили диагнозы, но все было не то?

– Да.

– Обычное дело, Игорь Андреевич. Девяносто процентов больных, которые обращаются к врачу по поводу бессудорожных пароксизмов, получают ложный диагноз. Трудно выявить эпилепсию на начальной стадии.

– Значит, и у вас может быть ошибка?

– Вам будет легче, если я скажу «да»?

Большаков задумался.

– Мне будет легче, если мой сын окажется здоров, – сказал он.

– Вы реалист?

– Как видите.

– Тогда я так вам отвечу, Игорь Андреевич. Возможно, я и ошибся. Но лечить будем все равно. Главное – время не упустить. У семи детей из десяти эпилептические пароксизмы нивелируются, понимаете? Лечение плюс борьба самого организма – это и дает эффект.

Большаков тяжело вздохнул.

– Вы не изводите себя понапрасну, – заботливо сказал Хургин. – Кем вы работаете, кстати?